Какие переводные экзамены сдавли в 8 классе в СССР?
экзамены после 8 класса в СССР Ответ Сочинение (литература) диктант (или изложение) (русский язык) математика устно (преобладала алгебра) математика письменно (преобладала геометрия)
<a href=»/» rel=»nofollow» title=»15907216:##:1VUqXny»>[ссылка заблокирована по решению администрации проекта]</a>
Русский язык, алгебру, историю, литературу.
Экземены были не переводными, а выпускными за неполное среднее образование.
touch.otvet.mail.ru
Как сдавали школьные экзамены полвека назад
Современные школьники сейчас уже плохо представляют себе, как учились и сдавали экзамены их бабушки и дедушки.
Листая как-то Книгу славы ветеранов педагогического труда города Казани, изданную в 2012 году, я наткнулась на портрет директора моей 82-й школы Приволжского района Розы Гарифовны Хасановой. И живо вспомнились мне школьные годы чудесные, которые прошли в стенах этого учреждения.Читаю дальше: «Педколлектив одним из первых перешел на кабинетную систему обучения». И подумалось: а ведь это было при мне.
В школу №82 я перешла в 1965 году, успев отучиться в ее старом здании только месяц. А потом мы все переехали в новое современное здание на улице Газовой. И вскоре начали переходить из кабинета в кабинет. История была в кабинете истории, химия — в химкабинете, с таблицей Менделеева на стене. Писатели смотрели на нас с портретов в кабинете литературы. Биология проходила в кабинете со множеством цветов и скелетом…
Экзамены сдавали в восьмом и десятом классах. После восьмого можно было поступить в техникум или профессиональное училище. И некоторые ушли из школы, решив, что быстрее смогут встать на ноги, если перейдут в другие учебные учреждения. Мальчишки-двоечники в десятый, помню, не пошли.
А в выпускном классе в нашей школе решили построить обучение по системе вуза. Помню, проводили сдвоенные уроки по литературе — сразу для трех параллельных классов. Наша литератор читала лекции, а мы записывали. Разбирали по косточкам характеры положительных героев и образы лишних людей. А затем на одинарном уроке был опрос и обязательно сочинение: по Толстому — «Войне и миру», по Тургеневу — «Отцам и детям», и так далее.
Почему придавалось такое значение изучению литературы и сочинению? Потому что на вступительных экзаменах в любой институт независимо от выбора факультета сочинение было обязательным. Можно было блестяще сдать математику, физику — и срезаться на сочинении. Представляете, сдал три профильных экзамена, а сочинение подвело. Прощай, мечта о высшем образовании…
Но не могу сказать, что неудача при поступлении в институт становилась в то время трагедией. Ну, провалился на экзамене в вуз — идешь работать или служить в армию. Это никого не пугало. Обычно устраивались туда, где трудились родители. Тем более что в школе мы проходили производственную практику — учились на механическом заводе, что находился недалеко, на токаря. Так что начальные навыки, полученные на производстве, у нас имелись. И от армии никто тогда не косил — два года службы были нормой для здорового парня. Таких уважали — и на производстве, и девочки.
Если не удалось поступить на дневное, можно было еще попытаться поступить на вечернее отделение. Или заочное. Совместить теорию и практику. Можно было поступить на подготовительные курсы. А на следующий год снова штурмовать бастионы науки — университет и институты.
Но несмотря на все эти возможности, все-таки экзаменов в школе учащиеся побаивались, чувствовали волнение и учителя — их работу ведь тоже оценивали по качеству знаний учеников. Старались, чтобы поменьше троек оказалось в аттестате, хотя в те годы среднего балла, влияющего на проходной, не существовало.
Я помню, мы весь десятый класс готовились к выпускным экзаменам — учили ответы на вопросы в билетах. Никто не знал, в какой комбинации они будут представлены. И потому готовились ко всем. Нас даже спрашивали по билетам — по литературе, физике, математике, химии, истории, географии, биологии… Выпускные испытания длились весь июнь с интервалом в три-четыре дня. Всего было восемь экзаменов, и первый — непременно сочинение.
Сейчас уже запамятовала, было на то официальное разрешение или нет, но блокнотиком с эпиграфами пользоваться не запрещали — чтобы точно воспроизвести фразу перед сочинением. Что я и сделала, положив маленький блокнотик в туфлю. И сумела найти подходящую фразу из Роберта Рождественского для сочинения на свободную тему. Писали мы четыре часа, и никаких перерывов на перекус.
А вот с физикой я не дружила, несмотря на чудесного учителя, которого мы очень любили. Теорию еще могла вызубрить, а вот задачки решала с трудом. Но на экзамене мне неожиданно улыбнулась удача — достался первый билет, а в нем тема, которую мы и проходили первой. И каждый раз повторение на уроках начинали с нее.
Короче, я считала, что повезло. Теорию расписала, а задачку мне помогли решить одноклассники. И ответила все правильно, и решение представила, и быть у меня должна была за экзамен пятерка… Но комиссия из нескольких экзаменаторов, в том числе и нашего физика, решила, что если поставить мне пять и сложить это с твердой тройкой в конце каждой четверти, то в аттестате у меня появится законная четверка, что было бы несправедливо, поскольку предмет хорошо я не знала. Поэтому комиссия поставила мне за мой блестящий ответ на первый билет четыре, а в аттестат — три. Никаких претензий я не предъявила: все было по совести.
Я еще не рассказала, как мы готовились к экзаменам вне школы. Как мастерили шпаргалки — их называли шпоры. Там были и ответы на теоретические вопросы, и примеры решения задач. Их писали мелким почерком и сворачивали в трубочку или гармошкой. Кто-то прятал их в специальные кармашки, пришитые к белым передникам или к платьям под фартучком, кто-то писал на коленках, пряча формулы под юбкой. Но написав все это, многие гораздо лучше усваивали материал, ведь его приходилось систематизировать, выбирая главное, чтобы уместить на небольшом клочке бумаги. Так что шпаргалки работали в большей степени психологической защитой. Ведь в открытую ими пользоваться конечно не разрешали, а тайком не все могли.
А когда отзвучали вальсы выпускного бала, случилась у меня попытка поступить на географический факультет в университет. Но увы, закончилась провалом на первом же экзамене по математике. И со 2 сентября начался отсчет моего трудового стажа. Устроили меня на завод «Теплоконтроль». Пришла я в электролабораторию, и коллеги быстро разъяснили мне, как паять печатные платы, вставляя в необходимые отверстия то резистор, то транзистор, то конденсатор. Вот бы физик наш удивился! Как говорили тогда, «забудь дедукцию, а давай продукцию». Так что необходимые для монтажника печатных плат и намотчика трансформаторных катушек навыки мной были быстро освоены.
Потом была вечерняя учеба в заводском техникуме, чертежи в конструкторском отделе…
А многие из моих одноклассников поступили в вузы. Скромный паренек стал военным, другой работал в атомном центре в Обнинске. Все проложили свой путь. Кто-то стал учителем, кто-то издавал Татарскую энциклопедию.
В те далекие майские дни самое сильное впечатление на меня произвели слезы нашей классной руководительницы на торжественной линейке, посвященной последнему звонку. Мы считали ее железной леди, ведь она была парторгом школы. Но именно для нее, ради ее похвалы я старалась писала сочинения и высказывала там свои мысли, которые она замечала и одобряла. Лариса Федоровна долго еще работала в нашей школе. Уже потом я узнала, что она потеряла единственного сына, который был добровольцем-ликвидатором последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Он тоже учился в нашей школе и был моим ровесником. Такая вот судьба…
Loading…
kazved.ru
Дневник: Экзамены 1980 года — Dutch Uncle
Судя по статистике (1300 просмотров и 46 комментов) маленький кусочек дневниковой записи советского десятиклассника из далёкого 1980 года привлёк интерес читающей публики. С неменьшим интересом и одновременно — с некоторой опаской я продолжил чтение.А прочитав, решил выложить события июня — июля 1980 года, убрав несколько пассажей личного характера, совершенно неинтересных широкой публике. Есть и описание — хотя и довольно краткое выпускного вечера (28 июня).
Мне самому интереснее оказались не сами события (из которых я помню, пожалуй, только выпускной), а мои наблюдения, появившиеся при прочтении дневника.
Итак,
5 июня 1980 г. ~24.00
Сегодня был экзамен по литературе (устно). В. был во второй смене, я в первой. Подробно обо всём не пишу, благо уже 2-3-4 раза обо всём уже рассказывал. В. утверждает, что у него (11 билет) пятёрка и у меня тоже. Ну что ж, пусть будет так.
Через 3 дня будет контрольная по алгебре.
8 июня 1980 г. 23.05
Завтра контрольная по алгебре. Пишу шпоры.
18 июня, среда. 11.23
Сдал химию. Странный факт: вчера па говорил, что у меня будет 12-й билет. По истории тоже был 12-й. И по химии попал 12-й. Думаю, сдал хорошо.
22 июня. 18.55
Только что приходили АМ и ОР. Сказали, что кто-то из «В» класса засыпался на шпорах. А. дала тому шпоры, тот — и другим. И у всех конфисковали. Могут устроить им пересдачу экзаменов по истории. «Наша политика такая — говорить, что у нас никто по истории не списывал».
Пишу физику, но неохота.
28 июня. 6.20 утра
Вчера был вечер:
1). сначала вручали аттестаты
2). концерт
3). ели
4). танцевали
5). ели
6). танцевали
7). катались на теплоходе
8, 9). ели, танцевали.
Потом я с АВ ушёл в конец 2-го этажа, болтали с ним. Потом пошли к остальным, те уже на улице: затеяли гуляние.
Пошли по Ленинградскому во всю ширь. Потом я и АВ откололись, вслед за АМ и ОР. Потом мы с ним ещё болтали чуть не до шести.
Витька уезжает завтра. Может, пойду провожать.
Пошёл спать.
4 июля, пятница
Ну и деньки пошли! Позавчера МАЗ врезался в автобус. Говорят, 27 человек погибло и что весь песок, высыпавшийся из самосвала, был красный от крови. Вчера ехал, видел: автокран на трамвай налетел. Трамвая первый вагон передком слез на дорогу и торчит в корме у крана. Сегодня, когда в АЛТИ ехал, увидел трактор «Беларусь»: корма с большими колёсами стоит как следует, а передок лежит на боку, и почти отвалился.
Сегодня я был на подготовительных курсах. Физик — похож на Максима из к/ф «Юность Максима», а математичка — мать Сашки Ш.
После АЛТИ зашёл в поликлинику, где оформил окончательно свою справку. Всё, пошёл смотреть по TV «Бронзовую птицу» (2-я серия).
5 июля, суббота. 14.35
Сейчас вернулся из АЛТИ. Жарко, так что кожанку вёз в руках. Сегодня были математика (какие-то многочлены слагали и разлагали, что-то об алгоритмах толковали), литература (полчаса диктовала глупые слова, потом писали сочинение под диктовку (темы)). Настроение было тошное, хотелось плюнуть на всё и смыться домой. Сейчас шёл с остановки, встретил О., она поступает в пед, а я сказал, что в АЛТИ, она меня обнадёжила.
Сейчас посмотрю кино («Бронзовая птица», 3-я серия), поем, отнесу книгу Косте. Надо будет навестить В., сходить в наш магазин — купить отцу на день рождения галстук.
20.15
Сегодня были литература и химия.
С литературы я удрал с ОР и АМ. НА лестнице у А. отвалился каблук, и мы по всему городу гоняли в поисках мастерской. У «Рубина» нашли. Сходили в столовую, поехали в «Фотографию». Там маялись более чем полчаса, т.к. был обед. Потом поехали на Факторию заказывать торт для АВ (на Birthday), но нет. Потом пошли по домам.
Сейчас вернутся па&ма с дачи.
13 августа
Наконец-то сдал последний экзамен — сочинение. Было три темы:
1). Проблема счастья в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».
2). Мудрость жизни героев произведений Горького (я её писал).
3). Что-то там о Малой Земле и «Возрождение» Брежнева.
Восстановлю хронологию событий:
1 августа — математика (письм.)
4 августа — физика (24 билет)
8 августа — химия (22 билет)
13 августа (сегодня) — сочинение.
22 августа, точнее 23-е, т.к. времени уже 0.08
22 августа мы (8 девчонок и 7 парней) ходили на кино «Свекровь» в наш ДК. Потом сели на 42-й, доехали до морского-речного вокзала, прошлись по пристани и потопали дальше, дошли до театра, прошлись по саду там, затем пошли по набережной, наконец, вышли к мед. институту, пошли к трамвайной остановке, рванули, залезли.
В воскресенье (24 августа) собираемся у Леоновой дома (у неё никого не будет). 0.23
1 сентября
Сегодня, в ночь с 1 на 2 сентября я уезжаю в колхоз поездом 666 в 00 ч. 35 мин.
________________________________________
Вот как раз с этого ночного поезда 666 и началась совершенно новая, студенческая жизнь.
Комментарии
1. Просматривая записи, обратил внимание на время. Если сейчас подавляющее большинство городского населения ложится после полуночи, а то и позже («благодаря» тв и интернету), то тридцать лет назад все ложились спать в 22–23 часа. Что и неудивительно: по телевизору показывали всего два канала (в Архангельске), а трансляция прекращалась примерно в 23 часа, и уж никаких ночных программ и в помине не было. То есть было так: после программы «Время» показывали какой-то фильм или передачу, новости, погода и всё. Радио тоже ночью не работало.
2. С трудом могу себе представить, чтобы современный 16-летний школьник стал бы смотреть фильм вроде «Бронзовой птицы» (пусть даже и по тв). А ещё ведь компанией ходили в кино на какую-то «Свекровь» (скорее всего, речь идёт об этом азербайджанском фильме 1978 года).:)
3. Шпоры. Конечно, школьники и студенты писали (и будут писать) шпоры всегда. Но чтобы обнаружение шпор послужило основанием для пересдачи экзамена — думаю, сейчас нравы значительно мягче (хотя в тот раз, кажется, до пересдачи не дошло). С другой стороны — шпоры писались от руки, а почерк определить не так уж и сложно, так что разоблачённый автор мог огрести по полной. В институте было построже: могли выгнать с экзамена, дать ещё один билет или преподаватель задавал дополнительные вопросы.
4. Про советский сервис, общепит и магазины — это отдельная песня. Замечу лишь, что получасовое ожидание где-либо — ожиданием и не считалось.
5. Сейчас, когда читаю тексты тех времён, глаз цепляется за некоторые слова. Нпример, «голубой» в те времена означал лишь цвет и ничего более, а «кончать» — означал «заканчивать, завершать что-либо». Причём в нынешнем смысле эти слова уже использовались, но тогда ещё очень малым кругом лиц.
6. Интересно, сейчас в школе дают темы сочинений вроде «Печорин — лишний человек» и «Образ матери в повести Горького „Мать”» или это осталось в прошлом?
ozzeoz.livejournal.com
Мои выпускные экзамены в 1976 году.
Сейчас некоторые говорят: «Подумаешь, ЕГЭ! Дети сдают всего 4 экзамена, и они же являются вступительными экзаменами в вуз. Мы в свое время сдавали больше экзаменов, а потом еще в вуз надо было сдавать…»
Я расскажу, как мы сдавали выпускные экзамены в 1976 году.
Помню, что экзаменов было 7. Мы сдавали математику письменную, литературу — сочинение и устную, английский — я училась в английской спецшколе, химию, физику, историю.
Все экзамены мы сдавали в своей школе со своими учителями. Письменный экзамен по математике мы сдавали в своей школе в актовом зале и мамочки из родкомитета разносили нам еду, т.к. экзамен длился 4 часа. Экзамен напоминал обычную контрольную и она не была особенно сложной после тех, которые давала наша замечательная учительница Ия Васильевна.
Там же в актовом зале мы писали и сочинение. Темы были не сложные. Одна из тем была «Профессия. которую я выбираю». А я писала сочинение на тему «И мне навеки будет дорог край перелесков и полей», о природе. Сочинение я начала словами: «Я долго не понимала своей любви к Родине». Я получила «четверку» — думаю, за то, что комсомолка не может не понимать любви к Родине! )).
На экзамене по литературе я читала стихи Маяковского и цитировала Томаса Манна: «Антикоммунизм — величайшая глупость 20 века». Я получила «5» с особым мнением комиссии ))
К устным экзаменам мы готовились по билетам, которые были известны заранее. У нас было много времени для того,чтобы написать ответы на вопросы в билетах. Билеты мы тянули, кому что достанется. Могло, конечно, не повезти. При повторном вытягивании билета оценка снижалась.
В комиссии сидели свои же учителя, но могли присутствовать и строгие тетушки из РОНО. Дополнительные вопросы могли задать любые, но если ты хорошо ответил билет, успешная сдача экзамена была гарантирована.
Это не сравнимо с нынешним ЕГЭ, когда вопрос может быть задан по всему курсу, причем могут спрашивать какие-то мелкие детали. которые сложно запомнить. Не говоря уже о стрессовом и даже унизительном просмотре всего, что только можно — снимают даже обложку с паспорта и требуют развернуть допущенную шоколадку — и сдаче экзамена под камерами, как в тюрьме.
У нас были строгие учителя, не говоря уже о тетушках из РОНО )) и желания списывать у меня лично не возникало.
Нынешний ЕГЭ, может, и не более сложный экзамен, но намного более стрессовый со сдачей в чужой школе. с чужими учителями и под камерами.
Не могу не коснуться и экзаменов в вуз. В выбранный вуз каждый сдавал экзамены по тем предметам, которые больше нравятся. Я поступала в МИЭМ и сдавала математику письменную и устную, физику и сочинение по литературе. Главным в экзамене по математике было умение решать задачи. Если ты хорошо решал задачи, экзамен был тебе не страшен. Задачи были сложнее, чем в школьном экзамене, но я любила математику и решала задачи хорошо. С физикой было сложнее, нр даже «тройки» при успешно сданной математике хватило для поступления. Сочинение по литературе было чисто формальным, главным было не сделать много орфографических ошибок. Я не знаю ни одного человека, который завалил бы сочинение в технический вуз.
Мне искренне жаль наших детей, которые поставлены в намного более жесткие условия, при этом провозглашается якобы большая свобода выбора. Как известно, выпускник может подать результаты ЕГЭ сразу в 5 вузов на 3 специальности, всего 15 вариантов. Но на многих специальностях всего десяток бюджетных мест на всю Россию, а то и того нет. А стоимость платного обучения за 4 года равна стоимости новой иномарки.
Мы поступали в один вуз, но у нас набирали по 2-3 группы на каждый из четырех факультетов, причем поступали преимущестенно москвичи. Обучение в вузе. как известно, было в СССР бесплатным. В нашем классе в институт поступили все и среди моих знакомых тоже большинство получили высшее образование. Шансов учиться бесплатно у нынешних детей намного меньше, несмотря на то, что родители вкладывают большие деньги в репетиторов и курсы подготовки к ЕГЭ.
verbila.livejournal.com
Год 1985, как я сдавала экзамены и проч.
Лена murmyak попросила меня рассказать про 1985 год, а я не могу ничего рассказать интересного. Год был, так сказать, переломным, знаковым – начало падения СССР, или, иначе можно сказать, начало конца эпохи. Натали написала бы красиво – про веяния времени, про судьбу человека в контексте судьбы страны и все такое. А я про 85-й год ничего такого не помню, и все мои воспоминания этого года – чисто бытовые. Сдавала экзамены. Выпускные, потом вступительные.Впрочем, на излете советской власти и на излете школьных лет у меня случился с этой самой советской властью конфликт
Год был юбилейный – 40 лет Победы. И вот десятиклассницу, отличницу, активистку военно-патриотической работы (так это тогда называлось) с треском снимают с юбилейного мероприятия – тематического московского областного конкурса чтецов. Скандал заключался в том, что я заявила стихотворение (отрывок из поэмы) Давида Самойлова «Ближние страны» — «Мы стояли на том берегу…». Пикантность же ситуации была в том, что стихотворение я взяла не с потолка и не откуда-нибудь из самиздата, а из вполне официально изданного в издательстве «Московский рабочий» сборника стихов Самойлова. То есть высокое цензурное начальство его пропустило, а чиновники от образования (или культуры, или от комсомольского начальства – не знаю точно, кто там был ответственным в итоге) решили проявить коммунистическую бдительность. В свои семнадцать лет я была нормальным подростком из среднеинтеллигентной семьи, вероятно, многое понимала, но диссидентствовала в меру. И, заявляя Самойлова, никакой особой фиги в кармане не держала: вот книга, вот стихотворение, а в чем проблема, оно разве не про героизм… эээ… братского социалистического народа и его местного движения Сопротивления? Стихотворение пришлось снять после того, как пригрозили исключением из комсомола и плохой характеристикой на выпуске. Но на конкурс выпустили с заменой программы на «политкорректное» — «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…», за которое и дали второе место (а до этого на районе я читала два стихотворения Высоцкого – «На братских могилах» и «Песня о земле» — и ничего, Высоцкого начальство как-то съело, хотя тут, пожалуй, личного хулиганства с моей стороны было больше, чем в случае Самойлова). А интересно тут еще вот что: когда в сети мы познакомились с Е-Антрекотом el_d, то вдруг выяснилось, что в тот же год ее тоже сняли… с Одесского областного конкурса чтецов… за то же самое стихотворение Самойлова. И она тоже безуспешно пыталась объяснить, что стихотворение-то – легальное, подцензурное…
Оба стихотворения – и Самойлова «Мы стояли на том берегу», и Симонова «Ты помнишь, Алеша…» — до сих пор в копилке самых любимых. До сих пор могу прочесть не абы как, а с чувством, толком, со слезой 😉
Выпускные проехала без особых проблем. Напишу сейчас, что мы тогда сдавали, потому что подозреваю, что потом это быстро все менялось, и много раз; а у нас был последний, можно сказать, стопроцентно советский (не «перестроечный») выпуск. Письменно: сочинение и математику (вместе алгебру и геометрию), устно: литературу, историю, английский, физику и химию. Кажется, я ничего не забыла. До сих пор не понимаю, как сдала на пятерки физику и химию (органическую!), а также геометрию. Несмотря на начитанность, школьные сочинения я писать не умела и не любила, и рассчитывала выехать на «свободной теме»: поскольку год был, опять-таки, юбилейный, то предполагалось, что свободную тему дадут по военной литературе. Так оно и случилось: за основу я взяла повесть Быкова «Обелиск» (опять-таки, любила и люблю). Остальное в школьном варианте серьезных проблем не представляло. Выпускной помню плохо. Отмечали в школе, других вариантов в то время практически не предлагалось. Стол – бутерброды, конфеты и – шампанское! – обеспечивали родители. У меня было голубое, специально пошитое платье, и ради выпускного вечера я впервые в жизни (в семнадцать лет!) накрасила глаза.
Вступительные в историко-архивный сдавала смешно. Надо было сдать четыре экзамена: сочинение, историю устно, английский устно, русский и литературу устно. Прихожу на сочинение – ну, думаю, сейчас опять напишу вольную тему, опять про войну (единственное, что я умею писать), тут пишут на доске темы, и у меня отпадает челюсть. Потому что вольной темой дали не войну, а «руководящую роль коммунистической партии в социалистическом строительстве», или что-то в этом духе. И тут я, естественно, ни бельмеса (а что тут вообще можно написать? И писал ли кто-нибудь вообще такие темы?). Смотрю остальные темы: что-то о маленьких людях у Достоевского. Достоевского знаю и люблю, но – опять-таки – совершенно не способна написать формализованное сочинение «по правилам». Значит, Достоевский тоже отпадает. В итоге я написала «тему родины в произведениях Сергея Есенина». Дело в том, что я ходила в МГУ на подготовительные курсы-лекции. В семнадцать лет я обладала двумя замечательными свойствами: умением записывать любые лекции быстро и практически дословно (правда, прочесть эти лекции, кроме меня, не мог бы никто) и идеальной механической зрительной памятью (прочитанный два раза учебник воспроизводила дословно – правда, забывала после сдачи тоже моментально). И вот сделала стойку на Есенина исключительно потому, что у меня была записанная лекция точно на такую же тему, которую я дословно, добросовестно, вместе со всеми цитатами из стихов, и воспроизвела за отведенное время. Поставили мне четверку (не знаю, за что – подозреваю, что за ошибки в пунктуации) – но это был хороший результат, потому что потом выяснилось, что пятерок за сочинение было всего две на всем курсе. Из них одна – у девицы настолько блатной (она же единственная набрала на всех экзаменах высший балл – 20 баллов, все пятерки), что несмотря на все усилия высокопоставленного родителя, девицу пришлось отчислить через год или полтора.
К устному по истории я была готова действительно хорошо: год занималась с репетитором. Это был художник, а не репетитор, он и до сих пор работает – Завадье Александр Самуилович (сейчас уж совсем старенький, ветеран войны). Много лет после я поддерживала с ним отношения, и до сих пор иногда звоню, поздравляю с Новым годом и с Днем Победы. Но все равно волновалась: конкурс большой, ходили упорные слухи, что зарежут всех, кто без блата. Зарезать на устном экзамене по истории, как бы хорошо абитуриент не был подготовлен – нет никаких проблем. Именно в те годы ходил анекдот:
Поступает студент с большим блатом.
— В какие годы была Великая Отечественная война?
— В 1941-1945.
— Пять, идите.
Поступает студент с маленьким блатом.
— В какие годы была Великая Отечественная война?
— В 1941-1945.
— Сколько миллионов советских людей погибло?
— Двадцать миллионов (тогда это была официальная цифра, уже во время нашей учебы в институте она начала плясать от двадцати до сорока миллионов, и в итоге остановилась на отметке около 27 млн.).
— Пять, идите.
Поступает студент без блата.
— В какие годы была Великая Отечественная война?
— В 1941-1945.
— Сколько миллионов советских людей погибло?
— Двадцать миллионов.
— Назовите всех по именам!
Вот в роли этого самого «студента без блата» все боялись оказаться, а у нас в группе сдающих были те, кто поступал по второму и по третьему разу. И тут мне – редкий случай в жизни! – фантастически, сказочно повезло. Вытаскиваю билет:
Первый вопрос: движение декабристов.
Второй вопрос: складывание социалистического лагеря после войны.
Про складывание социалистического лагеря я знала… ну что-то такое, что полагалось по программе (спроси сейчас – ничего не помню). Про движение декабристов я уже тогда знала больше иного экзаменатора. Видимо, я их заговорила. Экзаменационная комиссия взирала на меня с явной смесью страха и уважения. Поэтому по второму вопросу меня почти не спрашивали, попросили только перечислить социалистические страны. И вот тут едва не случился конфуз. Когда я назвала всех, кого смогла вспомнить (и Албания, да, да, и Албания!), то экзаменатор, уже выводя пятерку в экзаменационном листе, вдруг спросила: «А Китай?» Как говорится, слона-то я и не приметил! «Да, да, — говорю, — и Китай!» «Нет, а вы знаете, что еще непонятно пока, после всех трудностей строительства, по какому пути Китай пойдет?»
(Вот, черт, думаю, какая сейчас вообще официальная установка на этот счет?).
«Да, — говорю, — но, конечно, мы будем надеяться на лучшее!» — «Ну, правильно», — говорит экзаменатор, ставит мне пять, и я выскакиваю. Потом выяснилось, что это была преподаватель, читающая курс лекций по истории стран Азии и Африки, уже на старших курсах.
Теперь английский. Английский у нас в школе был очень слабый, но родители не могли мне оплатить целый год занятий с репетитором. Поэтому, когда уже точно стало понятно, что надо сдавать английский, мне нашли репетитора за месяц до вступительных экзаменов. За оставшееся время, конечно, она не могла меня научить языку. Поэтому поступили проще: за этот месяц она мне написала в тетрадку все так называемые «темы», около двадцати популярных. И я все это тупо выучила наизусть, таким же методом, как лекцию про Есенина и проч. Темы были все тоже удивительные: «Коммунистическая партия в борьбе за мир», «Международный конгресс молодежи», «Борьба за продовольственную программу» (правда, и «Освоение космоса» тоже). Вот эта самая «Борьба за мир» в какой-то формулировке мне и досталась. Отвечала я бойко, комиссия поинтересовалась, не в спецшколе ли я училась – и узнав, что в самой обычной подмосковной школе, спросили: «Ну тогда с репетитором занимались?» Между прочим, если бы они захотели копнуть чуть глубже и заставить меня не просто рассказывать выученный заранее текст, но и как-то обозначить понимание того, о чем я, собственно, рассказываю – о, они бы узнали много интересного. Потому что половину того, что я выучила, я не понимала ;)) Поставили мне еще одну пятерку.
И на этом мое везение закончилось. Моя мама, ужасно переживавшая оттого, что я поступаю без всякого блата, решила в последний момент этот самый блат все-таки каким-то образом заиметь. Она нашла преподавательницу, которая за коробку конфет за день до устного экзамена по русскому и литературе передала маме вопросы экзаменационных билетов. В каждом билете было два вопроса по литературе (дореволюционной и советской) и одно практическое задание по русскому языку. И тут накануне экзамена я впервые узнаю, что есть, оказывается, такой вопрос в билете: «Вторая книга романа Шолохова «Поднятая целина» и ее отличия от первой». Роман «Поднятая целина» я не читала. Ни первую часть, ни вторую. Не осилила, и все тут. Но если про первую часть я знала что-то (в школе что-то проходили и писали), то про вторую часть я не могла сказать ни-че-го. В буквальном смысле ни единого слова. В школе этого не проходили, и в школьном учебнике вторая часть не упоминалась. Я понятия не имела, о чем там могло говориться. Срочно среди ночи нашли какой-то литературоведческий учебник, нашли там один абзац, посвященный второй книге «Поднятой целины», и… в общем, это было все. Пришлось надеяться на то, что этот единственный билет мне не достанется, потому что все остальное в устной форме я могла ответить более-менее прилично. И вот я смело иду… и именно этот билет про «Поднятую целину» вытаскиваю! Что было по русскому языку – не помню. Что было первым вопросом в билете – не помню. Помню только ужас оттого, что сейчас дело дойдет до второго вопроса, а я его не знаю (вы же понимаете, это такой синдром отличницы: множество людей прекрасно сдают экзамены безо всякой подготовки, не зная совершенно ничего, и для них это привычный процесс… а я так не умею, я либо знаю, либо не знаю). Ну, спрашивают меня про эту вторую часть «Поднятой целины», и тут вдруг на меня от страха нисходит вдохновение, и я начинаю говорить в таком духе: «Вот в первой части романа мы видим (то-то, то-то и еще вот то-то… напомню, что ни первую, ни вторую часть я не читала), а во второй части романа мы видим дальнейшее развитие, еще большую роль коммунистической партии, которая…» Смотрю – пять мне ставят! И говорят – замечательно, прекрасный ответ, девятнадцать баллов – считайте, что вы поступили, завтра выходите на субботник! Подвалы чистить в основном здании на Никольской!
Выхожу я вся обалдевшая, родители меня встречают и спрашивают: «Ну как?» — а я отвечаю: «Я поступила». Они мне: «Ну как сдала-то?» — а я отвечаю: «Я поступила». И так много раз, пластинку заело 😉 В общем, набравшие девятнадцать и двадцать баллов еще неделю мыли подвалы, я таких замшелых подвалов в родном институте больше никогда не видела. По-моему, их не мыли со времен Ивана Грозного.
Потом приходим мы 1 сентября в институт, прочли нам несколько вводных лекций – и тут же отправили на три недели «на картошку». Точнее, на морковку – в Дмитровский район. Когда мы там окончательно все замерзли и простудились, привезли обратно и тут-то мы начали учиться. Потом через еще несколько дней в основной аудитории ко мне подошла девушка из параллельной группы и спрашивает: «Это про тебя говорят, что ты увлекаешься декабристами?» — «Да, я». – «И я тоже». Вот так мы познакомились с Натали odna_zmeia, и наша дружба продолжается уже почти двадцать три года.
А дальше надо рассказывать, какие у нас в первый год были преподаватели (Комиссаренко – все-таки колоритная была личность), но это уж будет в какой-нибудь следующий раз.
naiwen.livejournal.com
Как сдавали школьные экзамены полвека назад
Современные школьники сейчас уже плохо представляют себе, как учились и сдавали экзамены их бабушки и дедушки.
Листая как-то Книгу славы ветеранов педагогического труда города Казани, изданную в 2012 году, я наткнулась на портрет директора моей 82-й школы Приволжского района Розы Гарифовны Хасановой. И живо вспомнились мне школьные годы чудесные, которые прошли в стенах этого учреждения.В книге было написано: «В школе №82 Роза Гарифовна сумела собрать вокруг себя самых сильных, передовых учителей того времени и сплотить их в дружную команду». Что правда, то правда. Учителя у нас в середине 1960-х годов и до моего выпускного были хорошие, мы их любили и уважали.
Читаю дальше: «Педколлектив одним из первых перешел на кабинетную систему обучения». И подумалось: а ведь это было при мне.
В школу №82 я перешла в 1965 году, успев отучиться в ее старом здании только месяц. А потом мы все переехали в новое современное здание на улице Газовой. И вскоре начали переходить из кабинета в кабинет. История была в кабинете истории, химия — в химкабинете, с таблицей Менделеева на стене. Писатели смотрели на нас с портретов в кабинете литературы. Биология проходила в кабинете со множеством цветов и скелетом…
Экзамены сдавали в восьмом и десятом классах. После восьмого можно было поступить в техникум или профессиональное училище. И некоторые ушли из школы, решив, что быстрее смогут встать на ноги, если перейдут в другие учебные учреждения. Мальчишки-двоечники в десятый, помню, не пошли.
А в выпускном классе в нашей школе решили построить обучение по системе вуза. Помню, проводили сдвоенные уроки по литературе — сразу для трех параллельных классов. Наша литератор читала лекции, а мы записывали. Разбирали по косточкам характеры положительных героев и образы лишних людей. А затем на одинарном уроке был опрос и обязательно сочинение: по Толстому — «Войне и миру», по Тургеневу — «Отцам и детям», и так далее.
Почему придавалось такое значение изучению литературы и сочинению? Потому что на вступительных экзаменах в любой институт независимо от выбора факультета сочинение было обязательным. Можно было блестяще сдать математику, физику — и срезаться на сочинении. Представляете, сдал три профильных экзамена, а сочинение подвело. Прощай, мечта о высшем образовании…
Но не могу сказать, что неудача при поступлении в институт становилась в то время трагедией. Ну, провалился на экзамене в вуз — идешь работать или служить в армию. Это никого не пугало. Обычно устраивались туда, где трудились родители. Тем более что в школе мы проходили производственную практику — учились на механическом заводе, что находился недалеко, на токаря. Так что начальные навыки, полученные на производстве, у нас имелись. И от армии никто тогда не косил — два года службы были нормой для здорового парня. Таких уважали — и на производстве, и девочки.
Если не удалось поступить на дневное, можно было еще попытаться поступить на вечернее отделение. Или заочное. Совместить теорию и практику. Можно было поступить на подготовительные курсы. А на следующий год снова штурмовать бастионы науки — университет и институты.
Но несмотря на все эти возможности, все-таки экзаменов в школе учащиеся побаивались, чувствовали волнение и учителя — их работу ведь тоже оценивали по качеству знаний учеников. Старались, чтобы поменьше троек оказалось в аттестате, хотя в те годы среднего балла, влияющего на проходной, не существовало.
Я помню, мы весь десятый класс готовились к выпускным экзаменам — учили ответы на вопросы в билетах. Никто не знал, в какой комбинации они будут представлены. И потому готовились ко всем. Нас даже спрашивали по билетам — по литературе, физике, математике, химии, истории, географии, биологии… Выпускные испытания длились весь июнь с интервалом в три-четыре дня. Всего было восемь экзаменов, и первый — непременно сочинение.
Сейчас уже запамятовала, было на то официальное разрешение или нет, но блокнотиком с эпиграфами пользоваться не запрещали — чтобы точно воспроизвести фразу перед сочинением. Что я и сделала, положив маленький блокнотик в туфлю. И сумела найти подходящую фразу из Роберта Рождественского для сочинения на свободную тему. Писали мы четыре часа, и никаких перерывов на перекус.
А вот с физикой я не дружила, несмотря на чудесного учителя, которого мы очень любили. Теорию еще могла вызубрить, а вот задачки решала с трудом. Но на экзамене мне неожиданно улыбнулась удача — достался первый билет, а в нем тема, которую мы и проходили первой. И каждый раз повторение на уроках начинали с нее.
Короче, я считала, что повезло. Теорию расписала, а задачку мне помогли решить одноклассники. И ответила все правильно, и решение представила, и быть у меня должна была за экзамен пятерка… Но комиссия из нескольких экзаменаторов, в том числе и нашего физика, решила, что если поставить мне пять и сложить это с твердой тройкой в конце каждой четверти, то в аттестате у меня появится законная четверка, что было бы несправедливо, поскольку предмет хорошо я не знала. Поэтому комиссия поставила мне за мой блестящий ответ на первый билет четыре, а в аттестат — три. Никаких претензий я не предъявила: все было по совести.
Я еще не рассказала, как мы готовились к экзаменам вне школы. Как мастерили шпаргалки — их называли шпоры. Там были и ответы на теоретические вопросы, и примеры решения задач. Их писали мелким почерком и сворачивали в трубочку или гармошкой. Кто-то прятал их в специальные кармашки, пришитые к белым передникам или к платьям под фартучком, кто-то писал на коленках, пряча формулы под юбкой. Но написав все это, многие гораздо лучше усваивали материал, ведь его приходилось систематизировать, выбирая главное, чтобы уместить на небольшом клочке бумаги. Так что шпаргалки работали в большей степени психологической защитой. Ведь в открытую ими пользоваться конечно не разрешали, а тайком не все могли.
А когда отзвучали вальсы выпускного бала, случилась у меня попытка поступить на географический факультет в университет. Но увы, закончилась провалом на первом же экзамене по математике. И со 2 сентября начался отсчет моего трудового стажа. Устроили меня на завод «Теплоконтроль». Пришла я в электролабораторию, и коллеги быстро разъяснили мне, как паять печатные платы, вставляя в необходимые отверстия то резистор, то транзистор, то конденсатор. Вот бы физик наш удивился! Как говорили тогда, «забудь дедукцию, а давай продукцию». Так что необходимые для монтажника печатных плат и намотчика трансформаторных катушек навыки мной были быстро освоены.
Потом была вечерняя учеба в заводском техникуме, чертежи в конструкторском отделе…
А многие из моих одноклассников поступили в вузы. Скромный паренек стал военным, другой работал в атомном центре в Обнинске. Все проложили свой путь. Кто-то стал учителем, кто-то издавал Татарскую энциклопедию.
В те далекие майские дни самое сильное впечатление на меня произвели слезы нашей классной руководительницы на торжественной линейке, посвященной последнему звонку. Мы считали ее железной леди, ведь она была парторгом школы. Но именно для нее, ради ее похвалы я старалась писала сочинения и высказывала там свои мысли, которые она замечала и одобряла. Лариса Федоровна долго еще работала в нашей школе. Уже потом я узнала, что она потеряла единственного сына, который был добровольцем-ликвидатором последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Он тоже учился в нашей школе и был моим ровесником. Такая вот судьба…
Loading…
kazved.ru
После 8 класса какое образование в современной России?
<a href=»/» rel=»nofollow» title=»15907216:##:1OjIQmv»>[ссылка заблокирована по решению администрации проекта]</a>
незаконченное начальное
Если речь про СОВРЕМЕННУЮ — справка «окончил 8 классов средней школы» Это в СССР было 8 и 10 классов, соответственно «неполное среднее» и «среднее». Сейчас это 9 и 11 классов, а вот с терминологией — не уверен…
Никакое. Ты длжен доучится до 9 и поступить в училище тогда будет среднее профессиональное. До 11 среднее. Если после 8 никуда не поступить ( путягу) то никакого образованич нет т. к. выпускные экзамены ( ОГ) не сданы аттестата нет и соответственно и образования нет. Выпускают со справкой о прослушивании курсов.
Нет аттестата — нет образования. Поступить никуда нельзя. Так что думайте сами
touch.otvet.mail.ru