День чеченской женщины какого числа: «День чеченской женщины» 2021, Урус-Мартановский район — дата и место проведения, программа мероприятия.

Содержание

«День чеченской женщины» 2021, Урус-Мартановский район — дата и место проведения, программа мероприятия.

Мы ответили на самые популярные вопросы — проверьте, может быть, ответили и на ваш?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»
Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
Как предложить событие в «Афишу» портала?
Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»

Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.

Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?

Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.

Электронная почта проекта: [email protected]

Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

Как предложить событие в «Афишу» портала?

В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».

Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.

Если вопросы остались — напишите нам.

В Чеченской Республике сегодня отмечают День чеченской женщины

16.09.2018 11:51

Прекрасная половина чеченского народа сегодня отмечает День чеченской женщины. Данный праздник отмечается в регионе в третье воскресенье сентября. В этом году праздник выпал на 16 сентября.

В районах республики проводятся массовые торжественные мероприятия, приуроченные к празднику.

День чеченской женщины учрежден в феврале 2009 года Главой республики Рамзаном Кадыровым как «дань уважения женщинам, которые во все времена выносили на своих плечах тяготы и лишения, связанные с трагическими событиями».

День чеченской женщины основан в память о 46 чеченских девушках, погибших во время Кавказской войны. Напомним, 15 сентября 1819 года – правый берег реки Терек, Дади–юрт, утопающий в зелени садов, одно из богатейших сел в Чечне, окружен царскими войсками. Карательная операция генерала А.П.Ермолова началась с рассветом. С минарета мечети раздался призыв и все жители от мала до велика, взяв оружие вышли на защиту своего села. Артиллерия нещадно обстреливала Дади-Юрт, царские войска пошли в атаку. Чеченцы защищались с ожесточением, не отставали от них и женщины: они отрезали свои косы, которыми когда-то восхищались джигиты, забивали волосы в дула ружей вместо пыжей. Скоро у защитников села закончились оружейные запасы и они пошли в рукопашную. Бой кинжалов и шашек против «ермоловских» штыков шел такой ожесточенный, какого царским войскам не случалось еще пережить на Кавказе. Каждую саклю каратели брали штурмом, врываясь в дома, солдаты вырезали всех беспощадно не щадя ни женщин, ни детей. Женщины Дади–Юрта с кинжалами в руке бросались на штыки неприятеля. Так погибли, поднятые на штыки, неустрашимые девушки Дади-Юрта. Под обломками минарета мечети, разбомбленной царской артиллерией погибла красавица Амаран Заза. Оставшихся в живых и раненых взяли в плен, но во время переправы через Терек, не желая переносить надругательства в плену, 46 захваченных в плен чеченских девушек во главе с Дадин Айбикой, дочерью основателя аула Дады Центороевского и Айди Жансига из села Дади–Юрт, бросились в пучину бурной реки, унося за собой и своих конвоиров. Рассказывают, что, проходя мимо того места, где погибли девушки, терские казаки, снимая шапки, делали крестное знамение, говорили: «Здесь погибли самые геройские чеченские девушки».

На протяжении многих лет чеченские женщины вынуждены были защищать свой очаг, но в тяжелые для народа моменты вставали рядом и наравне с мужчинами отстаивали не только землю, но и свою честь.

Если углубляться в историю, чеченский народ много перенес на своем жизненном пути: геноцид, войны, несущие смертельные потери, болезни, голод. Сколько чеченских матерей достойно выстояли и перенесли потери своих мужей и детей.

На самом деле на женские «плечи» возложено многое. Любая женщина, неважно какой бы она национальности не была, заслуживает уважения, внимания и благодарности в свой адрес. Женщина – это хранительница очага, тепла, украшение в доме, того, на чем основывается благодатная семья. Чтобы беречь женщину достаточно одно то, что она дарит жизнь.

Отношение к женщине на Кавказе всегда было особенным. Чеченская пословица гласит: «воспитывая мальчика – воспитываешь мужчину, воспитывая девочку – воспитываешь всю нацию». Это мудрое изречение еще раз показывает, насколько важна роль женщины в обществе.

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите: Ctrl+Enter

«Чеченская женщина»–символ возрождения нации. 2021, Гудермесский район — дата и место проведения, программа мероприятия.

Мы ответили на самые популярные вопросы — проверьте, может быть, ответили и на ваш?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»
Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
Как предложить событие в «Афишу» портала?
Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день

Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»

Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?

Электронная почта проекта: [email protected]

Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?

Как предложить событие в «Афишу» портала?

Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Если вопросы остались — напишите нам.

Кавказский Узел | Новости Чечни // Лента новостей, последние новости, события, статьи, интервью, погода.

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Лента новостей

26 ноября 2021, 13:53

26 ноября 2021, 13:00

26 ноября 2021, 07:01

Аналитики поспорили о необходимости школьных уроков чеченских традиций
Уроки традиций и духовных ценностей, которые вводятся в чеченских школах, соответствуют запросам общества, указал президент Ассамблеи народов Кавказа Руслан Кутаев. Такие уроки будут нести политическую нагрузку, возвышая роль властей Чечни в сохранении традиций и нравственности, возразил политолог Магомед Хамидов. Основное формирование духовных ценностей происходит в семье, убежден культуролог Анатолий Голубовский.

25 ноября 2021, 22:40

Суд формализировал дело о ликвидации «Международного Мемориала»*
Дело о ликвидации «Международного Мемориала»* суд рассматривает формально, не сопоставляя масштаб вмененных организации нарушений со значимостью ее работы, указал правозащитник Олег Орлов. Прокуратура избрала тактику тривиализации процесса, избегая разговора о его репрессивности и абсурдности, отметил адвокат Григорий Вайпан.

25 ноября 2021, 21:11

Султыгов всерьез воспринял угрозы Даудова
Судьба ряда критиков Кадырова в Европе не позволяет игнорировать угрозы от спикера парламента Чечни, заявил председатель общественной организации «Мекх-Кхел» Сараждин Султыгов. Решения об убийствах принимает не Даудов, отметил ингушский адвокат Магомед Аушев.

25 ноября 2021, 19:48

25 ноября 2021, 11:38

25 ноября 2021, 08:11

Примирение кровников в Чечне вызвало дискуссию в соцсети
Житель Ингушетии умер после ДТП, и заместитель муфтия Чечни принял участие в примирении родственников погибшего и семьи жителя Чечни, который был вторым участником аварии, сообщило ДУМ Чечни в Instagram. Авторы некоторых комментариев назвали прощение водителя, скрывшегося с места ДТП, неуместным, их оппоненты указали, что примирение кровников укрепляет правопорядок.

25 ноября 2021, 04:16

24 ноября 2021, 22:08

Все новости

Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Централизованная библиотечная система» Гудермесского муниципального района

Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Централизованная библиотечная система» Гудермесского муниципального района действует на основании Распоряжения № 34 Администрации Гудермесского муниципального района от 24.02.2015 года.

Полное официальное наименование Учреждения: Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Централизованная библиотечная система» Гудермесского муниципального района. Сокращенное официальное наименование Учреждения: МБУК «ЦБС» Гудермесского муниципального района.

Учредителем и собственником имущества Учреждения является администрация Гудермесского муниципального района. Функции и полномочия учредителя Учреждения осуществляет муниципальное учреждение «Управление культуры Гудермесского муниципального района».

Учреждение является некоммерческой организацией, созданной Учредителем для осуществления информационных, социально-культурных и образовательных целей некоммерческого характера и финансируемой из бюджета Гудермесского муниципального района.

Учреждение является муниципальным общедоступным информационным, культурным, образовательным учреждением, располагающим организованным фондом документов различного назначения и статуса и предоставляющим их во временное пользование как физическим, так и юридическим лицам.

Основным предметом деятельности Учреждения является удовлетворение универсальных информационных потребностей пользователей Учреждения, предоставление им библиотечных услуг.

МБУК «Централизованная библиотечная система» Гудермесского муниципального района представляет собой структурно-целостное муниципальное учреждение культуры, состоящее из Центральной районной библиотеки, Центральной детской библиотеки, двух городских филиалов и 20 сельских библиотек.

Структура Муниципального бюджетного учреждения культуры «Централизованная библиотечная система» Гудермесского муниципального района

1. Центральная районная библиотека с отделами:

— отдел автоматизации библиотечных процессов

— отдел обслуживания

— отдел комплектования и обработки

— методико-библиографический отдел

2. Центральная детская библиотека

3. Детская библиотека-филиал № 5

4. Городская библиотека-филиал № 2

5. Ойсхарская сельская библиотека № 1 – филиал № 1

6. Ойсхарская сельская библиотека № 2 – филиал № 7

7. Нижне-Нойберская сельская библиотека – филиал № 8

8. Верхне-Нойберская сельская библиотека – филиал № 9

9. Кошкельдинская сельская библиотека – филиал № 10

10. Ишхой-Юртовская сельская библиотека – филиал № 11

11. Герзель-Аульская сельская библиотека – филиал № 12

12. Герзель-Аульская сельская библиотека – филиал № 13

13. Энгель-Юртовская сельская библиотека – филиал № 14

14. Кади-Юртовская сельская библиотека – филиал № 15

15. Азамат-Юртовская сельская библиотека – филиал № 16

16. Комсомольская сельская библиотека – филиал № 17

17. Брагунская сельская библиотека – филиал № 18

18. Джалкинская сельская библиотека – филиал № 19

19. Хангиш-Юртовская сельская библиотека – филиал № 21

20. Бильтой-Юртовская сельская библиотека – филиал № 22

21. Дарбанхинская сельская библиотека – филиал № 23

22. Гордали-Юртовская сельская библиотека – филиал № 24

23. Шуанинская сельская библиотека – филиал № 28

24. Ново-Энгенойская сельская библиотека – филиал № 29

Мифы моздокского фронта. Как на Лубянке сочиняли фейки чеченской войны

Любая война порождает массу легенд, мифов и баек, не стала исключением и война в Чечне 1994–1996 годов. Одни из них уже забыты, другие оказались не просто живучи, но зачастую даже воспринимаются многими не как собственно миф или страшная сказка, но как безусловный факт: «Об этом же написано в «Википедии»!» Творили те мифы во вполне конкретных кабинетах. Разносили же их, как правило, журналисты из числа обретавшихся не там, где шли настоящие бои, а при различных штабах Объединенной группировки войск – на «Моздокском фронте». Затем, ссылаясь на таких «очевидцев», эти страшные байки охотно повторяли уже высокие начальники, которым надо было оправдать свои провалы и сотни зазря погубленных бойцов.

Распятые мальчики Михаила Леонтьева

Именно так обстояло дело с одним из самых громких и ужасающих мифов про то, как в разгар штурма Грозного чеченские боевики распинали пленных солдат на окнах здания Совета министров. Одним из первых эту версию описал «моздокский фронтовик» Михаил Леонтьев из газеты «Сегодня». Расписал все столь сочно, словно сам лицезрел. Процитирую его тогдашнее интервью для «Эха Москвы»:

«…ВОПРОС: Вы говорите, что <…> 9 января чеченцы вывесили на окнах здания СОВМИНА распятых российских пленных, неизвестно, живых или мертвых. Скажите пожалуйста, вы лично видели <…> или нет?

ЛЕОНТЬЕВ: Вывешенных пленных видели из КП (командного пункта. – В.В.) дивизии офицеры <…>» [Эхо Москвы. Интервью, 23 января 1995 г., 20:30, 22:10]

То есть сам – не видел. Какие офицеры это видели, какой именно дивизии, да и вообще с какого КП можно было видеть руины здания бывшего Совмина, да ещё и 9 января – обо всем этом Михаил Леонтьев умолчал. Что неудивительно: в тот день видеть окна Совмина можно было, пожалуй, лишь с одного КП – Дудаева и Масхадова, из здания Рескома (Президентского дворца). При этом нет никаких документальных доказательств и фотографий, нет ни свидетелей (неких офицеров некоей неназванной дивизии), ни имен-фамилий-званий собственно жертв. Не было заведено уголовное дело, никто не проводил расследование. Не было в природе (то есть военной прокуратуре) никакого уголовного дела о «распятых».

Фотография Владимира Воронова, сделанная как раз из того самого окна, где, по фейку, должны были висеть «распятые»

Но не один Леонтьев тогда сеял этот миф. Был, например, и репортаж в «Комсомольской правде» Ольги Герасимовой и Василия Устюжанина, которые привели слова некоего 18-летнего Андрея (опять без фамилии) «из (98-й) воздушно-десантной Ивановской дивизии»: «Ребята, побывавшие в боях, подтверждают, что наших раненых подвешивали за ноги в окнах Совмина и из-за их тел вели прицельный огонь» [Герасимова О., Устюжанин В. На 41-й день войны в Грозном сыграна первая свадьба // Комсомольская правда, 1995, 24 января.] Не только сами авторы репортажа ничего своими глазами не видели, но и пересказывают слова некоего бесфамильного «солдата Андрея», который тоже ничего не видел, но лишь что-то и где-то от кого-то слышал, что «ребята рассказывали…».

Мифы хороши лишь тогда, когда их нельзя пощупать, потому и желательно избегать всего того, что можно проверить: точных дат, имен, конкретных наименований и привязки к местности. Именно тогда, когда, согласно утверждению Михаила Леонтьева, пленных солдат распинали на здании Совмина, автор этих строк находился в том самом здании. И пленных видел именно там – живых, 19 человек из разгромленной 131-й мотострелковой Майкопский бригады. Вглядываюсь в чумазые лица – совсем еще дети! Их блокировали 1 января у железнодорожного вокзала, и когда кончились боеприпасы, а поддержка так и не пришла, они вынуждены были сдаться. В тот подвал мы спустились вместе с коллегой, Александром Колпаковым из «Московского комсомольца», потому просто приведу то, что он позже напечатал в газете: «<…> в здание Совмина вниз по ступеням, туда, где, как я выясняю уже по ходу нашего движения, помещены русские пленные. Их оказывается 19 человек <…> Тьма-тьмущая, зажигаю спичку, чтобы побеседовать с ними, но пламя сразу высвечивает лицо человека в каракулевой шапке, который вдруг категорически отказывается разрешить нам побеседовать с солдатами. Тридцать восемь глаз смотрят на нас с тоской и надеждой. «Среди вас есть раненые, избитые?» – спрашиваю. «Нет» – отвечают они. «И что с ними будет?» – перевожу я вопрос уже к каракулевой шапке. «Во всяком случае, жизнь мы им гарантируем, а вот российские власти вряд ли», – резко отвечает он. Я подношу спичку ближе к пленным. Мальчишки лет 18–19, в глазах животный страх <…>» [Колпаков А. Война и чир // Московский комсомолец, 1995, 19 января]. Добавлю лишь, что толком поговорить с пленными «каракулевая шапка» нам не дал, потребовав личной письменной санкции… Дудаева. В подвале же Совмина отсиживались все потому, что федеральная артиллерия столь нещадно гвоздила тогда по Совмину, что и носа было не высунуть. Как поговаривал еще один коллега Александр Мнацаканян, бывший в те дни там от «Общей газеты», «хотел бы я видеть того храбреца, который под огнем всех систем и калибров осмелился бы вскарабкаться – вместе с пленными! – по рухнувшим пролетам на второй или третий этаж. И на сплошь простреливаемом пространстве занялся бы сей экзекуцией. Разумеется, чокнутых, решивших повторить «подвиг» солдат Понтия Пилата, просто быть не могло!» Он затем так и написал в своей статье: «А всем верящим в распятие на окнах рекомендую самим попробовать проделать бесполезную и рискованную операцию. Взять пятидюймовые гвозди, молоток, пленного, подняться хотя бы на третий этаж простреливаемого и горящего здания, подойти к окну и быстренько приколотить сопротивляющегося (а как же иначе?) человека к разбитой оконной раме» [Мнацаканян А. Сложнее смерти // Общая газета, 1995, 26 января].

Более того, когда от снарядов и бомб стали рушится перекрытия подвала, вся эта группа из 19 пленных солдат Майкопской бригады была выведена из руин Совмина, никто из них (а других в том здании и не было) не был там «распят» и «вывешен в окнах». Их перевели в подвал парикмахерской на Минутке, где беседу с ними записал на видеокамеру журналист НТВ Вячеслав Грунский, и его репортаж прошел в программе «Сегодня» 16 января 1995 года. Также известно, что все солдаты из этой группы впоследствии были освобождены.

Но кого интересуют факты, если нужны именно мифы? И их продвигали не только журналисты типа «моздокского фронтовика» Леонтьева, но и, например, генерал Лев Рохлин. В одном из интервью он тогда заявил, что «когда мы брали это здание (Совмин. – В.В.), там в каждом окне висел мертвый или раненый наш боец. Почему об этом не говорят правозащитники?» [Аргументы и факты, 1995, № 5, с.2.] «А в здании Совмина в каждом окне дудаевцы вывесили трупы наших солдат» – это уже из интервью генерала военному журналисту Асташкину [Асташкин Н.С. По волчьему следу. Хроники чеченских войн. М., 2005, с. 132]. Схожие слова Рохлина привел в своей книге и другой военный журналист, капитан 2-го ранга Андрей Антипов: «Дудаевцы пошли на самый коварный и подлый шаг. Накануне штурма они вывесили в окнах Совмина трупы наших солдат. На это было трудно смотреть» [Антипов А.В. Лев Рохлин. Жизнь и смерть генерала. М., 1998, с. 189]. Но вот что примечательно: далее этот же автор обильно цитирует «Рабочую тетрадь оперативной группы центра боевого управления 8-го гв. АК», «Журнал боевых действий», рапорты командиров, где поминутно расписаны как собственно штурм Совмина, так и предшествующие ему дни. Однако в тех документах нет ни слова ни о каких вывешенных в окнах телах или еще живых солдат. Но если бы нечто подобное действительно было, это просто невозможно не зафиксировать в документах! Более того, прямой обязанностью и особистов, и военных прокуроров было бы тогда провести дознание и, если факты подтвердились, возбудить уголовное дело. Но ничего этого сделано не было: нечего было проверять, поскольку не было и никаких распятых. Однако умело запущенный миф уже зажил своей жизнью, и в книгах о той войне его часто приводят как якобы неоспоримый факт…

Охота за «белыми колготками»

Незадолго до второй военной кампании в Чечне по российским экранам шумно прошел как бы художественный фильм Александра Невзорова «Чистилище», снятый по заказу и на деньги Бориса Березовского. Картина про штурм Грозного в декабре 1994-го – январе 1995 года, обильно сдобренная матерщиной, вышла громкой и красочной (в прямом смысле), но насквозь не соответствующей реальности. Одним из ключевых сюжетов той агитки стали эпизоды, где дамы из неких прибалтийских стран метко разили бойцов федеральных войск, отстреливая у них именно гениталии. Правда, собственно снайперскую пальбу Невзоров изобразил так: женщины хрупкой «конструкции» ведут огонь из тяжелых винтовок с рук, в положении стоя – в полный рост, торчат у всех на виду в оконном проеме. Попробуйте сами даже не пострелять, а просто подержать снайперскую винтовку Драгунова в вытянутых руках минут десять-пятнадцать (как в кино), выискивая в мощную оптику цель. Но вовсе не эти технические «мелочи» тут главное, а главное то, как удачно в самый разгар пропагандистской кампании подготовки новой войны был «залакирован» замшелый миф о злобных женщинах-снайперах из Балтии.

Штурм Грозного, фото Владимира Воронова

О воюющих против федеральных войск в Чечне снайпершах с прибалтийской «пропиской» разговоры пошли уже с декабря 1994 года. Внедрение мифа о том, что чуть ли не главная причина всех неудач российских войск – «белые колготки», воюющие на стороне дудаевцев снайперши из Литвы, Латвии и Эстонии, – одна из самых пикантных пропагандистских спецакций того времени. Кто ещё, как не иноземные «дамы с винтовками», смог тогда остановить неудержимый натиск танковых дивизий и «голубых беретов» Павла Грачева с «краповыми беретами» Виктора Ерина в придачу?

Раз они выступают на соревнованиях в обтягивающих бедра трико, то в них, мол, им удобно и …воевать

По всей видимости, зачали этот миф в ходе войны в Приднестровье: именно тогда слетевшиеся туда бравые «казаки» вдруг запричитали, что их наступающие цепи выкашивают женщины-снайперши из Прибалтики. Ни одной таковой никто из «очевидцев» и в глаза не видел, ни одной не было взято в плен или хотя бы найдено убитой на поле боя, но легенда зажила своей жизнью. Далее – везде: из траншей Тирасполя и Бендер всего лишь шаг до окопов Гагр и Гумисты, а там и до Чечни уже рукой подать. Само собой разумеется, что ясноглазые блондинки-снайперши из Прибалтики воевали только против российских войск или пророссийских сил. В Приднестровье – на стороне «румын», в Абхазии – на стороне грузин… Отчего снайперы – женщины, да еще с янтарных берегов Балтики? Как тогда уверяли прокремлевские СМИ, именно в Литве, Латвии и Эстонии якобы «скопилось» огромного количество бывших спортсменок – женщин-стрелков, которым позарез нужна работа «по специальности». Чаще всего при этом говорили про биатлонисток. Собственно «прибалтийские мотивы» расшифровывались легко: отношения Москвы с вновь обретшими независимость странами Балтии и тогда были достаточно натянутые, потому как бы само собой подразумевалось, что снайперши «оттуда» воюют везде, где только можно навредить Кремлю. По сути, классическая «черная пропаганда», один из элементов кампании против Литвы, Латвии и Эстонии в прокремлевской прессе. Почему эти снайперши изначально стали проходить под кодовым наименованием «белые колготки», которые возвели в символ, а не, скажем, синие чулки (впрочем, термин «белые чулки» поначалу тоже встречался, но не прижился), толком уже и не понять. Возможно, это просто результат полета фантазии конкретного автора придумки: «а назовем их вот так!..» Само присутствие такой детали женского туалета в окопе – уже свидетельство нарочитости, нелепости этой былины. Правда, были попытки объяснить такое название одеждой биатлонисток: раз они выступают на соревнованиях в обтягивающих бедра трико (или лосинах-легинсах), то в них, мол, им якобы удобно и …воевать, а что белые – так для зимней маскировки же! Хотя о какой маскировке «под снег» могла идти речь в Приднестровье летом 1992 года? Но миф есть миф, и коли уж один раз сказали, то пришлось держаться исходной версии – происхождения явно кабинетного, а не окопного. Во время абхазской войны заговорили было и про грузинских женщин-снайперш – уже в черных колготках. Однако меткие грузинки в черных колготках отчего-то не прижились, быстро сменившись теми, которые в белых колготках и с «прибалтийской пропиской». Не раз в ту пору довелось встречать в Абхазии «очевидцев», утверждавших, что именно такая их чуть не подстрелила, причем метила именно между ног. Ещё в Абхазии рассказывали, как в марте 1993 года латышские женщины-снайперы понесли огромные потери и уехали, вот потому, мол, их уже и не видно… При этом хотя ни один «очевидец» снайперш самолично не видел, зато точно знает (слышал), как их пачками брали в плен, насиловали, а потом привязывали к танкам (бронетранспортерам) – «и на кусочки, и следа не оставалось».

Разумеется, стоило начаться войне в Чечне, как соединения «белых колготок» с вильнюсской, рижской и таллинской пропиской незамедлительно обнаружились и там. Ещё 20 декабря 1994 года директор Федеральной службы контрразведки (ФСК) Сергей Степашин сообщил «Вестям», что в ходе очередного боя в руки оперативников попали два трупа снайперов и было установлено, что один труп – «лицо прибалтийской национальности». Позже директор Степашин в одном из интервью привел «уточненные» данные своего ведомства, согласно которым «порядка 40 женщин там воюют» [Актуальное интервью. Контрразведка в Чечне //Аргументы и факты, 1995, № 5, 01/02/1995].

По части распространения этого мифа среди первопроходцев тогда был и уже упомянутый Михаил Леонтьев. Вот пассаж из опубликованной им в январе 1995 года в газете «Сегодня» (в соавторстве с Марией Дементьевой) статьи «Грязная война против российской армии»: «Так в одной из частей вдруг снайпер стал «снимать» офицеров. Каким образом он пробирался в хорошо защищенный район, было совершенно непонятно. Наконец, солдату удалось снайпера выследить и подранить. След крови, из раны, завязанной в спешке, привел в подвал к беженцам, которых приютили военные. Среди них, выдавая себя за русскую, мирно жила и ходила «на работу» – на крышу – снайпер Лайма». Отметились и другие издания. «Подтверждается конкретными фактами и прибытие наемников из Прибалтики, – сообщал «Коммерсант». – В центральных районах Грозного были замечены женщины-снайперы – члены организации «Белый чулок». 12 декабря в Грозный прибыл отряд снайперов «Черный тюльпан»» [Ромашов Г. Он хату покинул, пошел воевать… // Коммерсант, 1995, 18 января]. Там, в статье «Коммерсанта», в Чечню отправились ещё и афганские моджахеды с… «Физулинского направления Карабахского фронта», которых «спецрейсом» перебросили в Грозный из Гянджи, и «Серые волки», и инструкторы «из Азербайджана, Афганистана, Турции, Пакистана», и десятки иноземных боевиков, которые «прошли подготовку по программе спецназа в Пакистане»… Уже и не «белые колготки», оказывается, а «Белый чулок» – и это целая организация! Которой приданы и отряд снайперов «Черный тюльпан», и «Серые волки», и даже спецназ Пакистана! Откуда все эти сведения? Оказывается, это «по информации ФСК Дагестана».

В самом начале войны основным поставщиком «белоколготочной» фактуры стал центральный орган Министерства обороны России – газета «Красная звезда». Сообщая про злодеяния «белых колготок», издание обычно ссылалось на источники не собственные, да даже не армейские, зато в одной из заметок проскочило, что к кому бы из военачальников, офицеров или бойцов ни обращался ее корреспондент, на вопрос о снайпершах из Балтии всегда получал ответ: «Слышать слышали, но конкретных фактов никаких». Что вовсе не помешало органу Минобороны подать статью под броским заголовком: «Прибалтийский след чеченской трагедии. В зону боевых действий слетаются разноплеменные «Дикие гуси». Ближе к Новому году новые «подробности», например, что «час действий прибалтийских «белых колготок» стоит 50 долларов» [Красная звезда, 1994, 27 декабря]. Никакого соответствующего бухгалтерского документа по «колготкам», пусть и самого завалящего, никто никогда так и не представил.

Уже названный выше военный журналист полковник Николай Асташкин в своей книге приводит шифротелеграмму, якобы направленную 31 декабря 1994 года «старшим оперативной группы Пограничных войск РФ – заместителем главнокомандующего Погранвойсками России» генерал-лейтенантом А. Щербаковым на имя заместителя председателя правительства Николая Егорова и министра обороны РФ генерала армии Павла Грачева. В пункте №2 документа на полном серьезе значится: «Статус особого подразделения имеет формирование «белые колготки», состоящее из женщин-снайперов из Прибалтики. Ежесуточно им выплачивается по 1 тыс. долларов США и 1,5 тыс. долларов за каждого убитого российского офицера дополнительно» [Асташкин Н. С. По волчьему следу, с. 120]. Но, как пишет дальше полковник Асташкин, «Грачев и слышать не хотел о каких-то там наемниках, «белых колготках» и прочей нелепице» [Там же]. Наверное, у Павла Грачева были веские основания игнорировать эту «информацию», и точно, что у него имелись возможности досконально проверить её. Но «Красная звезда» продолжала сообщать, как накрыли минометным огнем снайпера и затем обнаружили еще живую белокурую девушку, а «со временем удалось установить и ее прибалтийскую «прописку»…

По следам Милиты Транкаутене

Все подобные «конкретные факты» выдавались на-гора натужно: ни имен, ни фамилий, ни адресов и явок – вообще ничего. Имена, впрочем, порой звучали, обычно называлось одно и то же – «Лайма». Когда же вдруг называлось не только имя, но ещё и фамилия, за этим всегда следовал конфуз. Так, в марте 1995 года правительственная газета «Российские вести» выдала сенсацию: в Чечне наконец захвачена снайперша, и ей оказалась «известная литовская спортсменка Милита Транкаутене». Представить «белую колготку» суду и общественности возможности так и не появилось, так как её якобы тут же выбросили из вертолета раненые офицеры, обнаружив на прикладе ее винтовки 18 насечек, а в карманах – 15 тысяч долларов. Журналисты «Московских новостей» предприняли тогда свое расследование, прочесав всю Литву вдоль и поперек. «Известную спортсменку» искали везде: в адресных столах и Департаменте физкультуры и спорта, в Министерстве охраны края и Добровольческих силах национальной обороны. Попутно опросили всех литовских экспертов и знатоков стрельбы и биатлона. Итог изысканий: ни спортсменки, ни даже вообще какой-либо «Милиты Транкаутене» в Литве вообще не обнаружено. Журналисты из «Московских новостей» на этом не успокоились, продолжив свои поиски в Латвии и Эстонии – с тем же нулевым результатом. Обратились в Центр общественных связей (ЦОС) тогда еще ФСК, но его руководитель Александр Михайлов заявил, «что ему об этом ничего не известно», да и вообще «о Милите Транкаутене он слышит впервые» [Афанасьева Г., Какоткин А. «Утка» в белых колготках // Московские новости, 1995, № 11]. «Милита Транкаутене» оказалась мифом. Свои поиски «белых колготок» предприняла и собкор «Комсомольской правды» в Таллине Галина Сапожникова. В феврале 1995 года она тоже опросила массу людей: спортсменов, руководство Эстонского стрелкового союза, директоров охранных фирм, добралась даже до «Кайтселийта» – добровольческого Союза обороны Эстонии – и до добровольческой дружины егерей. Следов того, что эстонки едут воевать в Чечню, обнаружить не удалось. Руководители частных охранных предприятий недоуменно пожимали плечами: для них вообще, как оказалось, проблемой было отыскать в республике кого-то, кто имел профессиональные или хотя бы спортивные навыки стрелка. Все спортсменки-профессионалки были наперечет, а молодых девушек-стрелков и вовсе не оказалось, ибо «не хотят эстонки больше заниматься этим видом спорта» [Сапожникова Г. «Белые колготки» напрочь расползлись… // Комсомольская правда, 1995, 16 февраля].

Штурм Грозного, фото Владимира Воронова

Но вот однажды, уверял в своей книге полковник Асташкин, установили даже точный адрес этих фурий: «6 января 1995 года военные контрразведчики провели опрос беженцев, во время которого выяснилось, что с началом ведения боевых действий в Грозном боевики Дудаева активно используют женщин-снайперов из так называемого батальона «белые колготки», сформированного из прибалтийских биатлонисток». Но самое главное, «уроженец столицы Чечни Дмитрий Потапов сообщил, что часть из них базировалась в микрорайоне «Сахалин» по улице Малгобекской в доме № 4. По внешнему виду и разговору – это эстонки, маскирующиеся под санитарок, радисток и так далее» [Асташкин Н. С. По волчьему следу, с. 199]. «При опросе беженцев из Чечни, – продолжал полковник Асташкин, – были получены данные о том, что среди литовских женщин-снайперов (вот, а тут страшные эстонки легким движением пера превращаются уже в литовских женщин! – В.В.) в подразделении «белые колготки» находятся несколько осетинок, которых используют в качестве свидетельниц убийств русских военнослужащих. Каждой из снайперш придается по две свидетельницы, они фиксируют результаты стрельбы своих подопечных по живым мишеням: жизнь солдата оценивается в 500 долларов, а офицера, в зависимости от воинского звания, – от 1000 до 1500 «зеленых» [Там же]. Итак, «белые колготки» – это уже штатное воинское подразделение, каждая снайперша которого в обязательном порядке работает с двумя свидетельницами-осетинками, которые «фиксируют результаты стрельбы».

По указанному адресу действительно была «база», где и в самом деле жили женщины «европейской национальности», а именно – три журналистки

Далее он же цитирует оперативные сводки, которые ему предоставили особисты из Управления ФСБ по Северо-Кавказскому военному округу: «В поселке Ташкала Старопромысловского района города Грозного в общежитии нефтеперерабатывающего завода имени А. Шерипова расположена база женщин-наемниц из Прибалтики («белые колготки»)»; «<…>В парфюмерном магазине, расположенном па пересечении улиц Моздокская и Деловая, проживают 3 женщины из подразделения «белые колготки», говорящие с прибалтийским акцентом»; «…На улице Ульянова проживает Наталья Скворцова – снайпер подразделения «белые колготки», в период боевых действий участвовала в операциях по уничтожению российских военнослужащих, имеет на руках оружие. В настоящее время проживает с чеченцем, бывшим боевиком»; «…В город Серноводск ожидается переброска группы женщин-снайперов из так называемого «женского батальона» Мадины Басаевой (родственницы Шамиля Басаева), который ранее назывался «белые колготки» [Там же]. Никакой «Натальи Скворцовой с улицы Ульянова» никто тоже так никогда и не представил, что не помешало полковнику подробно описать тактику действий «белых колготок», правда, уже не по неким «оперативным сводкам», а со слов «очевидцев»: «Эти наемницы, которых язык не поворачивается назвать женщинами, убивали наших бойцов и офицеров с особой жестокостью. Сначала подранят солдата, скажем, в бедро – он лежит, дергается, а снайперша ждет, пока за ним приползут товарищи, чтобы вытащить его с поля боя, и вот тогда уж она начинает убивать одного русского солдата за другим». Расписал, как «одна из снайперш, по имени Марина» устроила охоту за одним из офицеров, но – «не достала: наш снайпер уничтожил наемницу. <…> Как же нужно ненавидеть россиян, чтобы вот так запросто взять в руки снайперскую винтовку и уничтожать их цинично и хладнокровно, за доллары?! До сих пор подобное было свойственно только одной профессии на земле – профессии палача. Но чтобы палачом стала женщина? Такого мир еще не знал» [Там же, с. 200].

«Эстонки» с Малгобекской

Но где в этом описании факты – где тела, имена, документы? А ведь удача, оказывается, была так близка. «Красная звезда» в материале «Нашим войскам противостоят алчные и жестокие наемники» извещала: «В Грозном, на улице Малгобекской, 4, была создана целая база, где размещались и откуда уходили на свободную охоту женщины-снайперы из Эстонии, других прибалтийских государств. Из них создали целое подразделение, которое трудно понять почему, но назвали «белые колготки» [Красная звезда, 1995, 24 января]. Вот она, та самая Малгобекская, 4, вот она, та самая база «белых колготок» – эстонских! Тогда же про эту «эстонскую базу» с улицы Малгобекской синхронно и дружно заговорили и правительственные телеканалы. Только мифы как раз тем и хороши, что обтекаемы, расплывчаты и неконкретны, что их нельзя пощупать руками или проверить, потому и не стоило тогда называть точный адрес. Поскольку по указанному адресу действительно была «база», где и в самом деле жили женщины «европейской национальности», каждый день уходившие на «свободную охоту», а именно – три журналистки: Галина Ковальская, Ирина Дементьева и Марина Перевозкина. Но однажды из-за сильного обстрела они так и не смогли вернуться на свою «базу», а вскоре квартал заняли федеральные войска и особисты, видимо, тут же кинулись проверять, как мы теперь знаем, показания того самого «уроженца столицы Чечни», который и сообщил про «эстонскую базу» в доме №4 по улице Малгобекской. Как рассказывала тогда сама Марина Перевозкина, на квартире остались их рюкзаки с их личными вещами… Но вот белых колготок, добавила она, у них точно не было. Можно представить, сколь неописуема была радость оперативников, наткнувшихся на эти сокровища, так ведь там должен был ещё и журналистский бронежилет валяться, который женщины тогда с собой не взяли. И вот, спустя 10 лет целый полковник с полной уверенностью продолжает ретранслировать ту байку про эстонскую базу на Малгобекской, 4…

Бои в Грозном, 26 января 1995 года

После такого провала, казалось бы, стоило тему приглушить. Но нет. «Красная звезда» помещает огромный материал про подразделение «Летучий голландец» – некую специальную группу федеральных войск по борьбе со снайперами. Один из бойцов этой группы даже рассмотрел лицо стрелка противника: «Именно этот человек учил его азам стрелкового дела, сделал из него кандидата в мастера спорта… Эх, Лидия Андреевна, Лидия Андреевна! Вот и встретились… Спасибо, научила стрелять без промаха, да, видно, на свою же голову… До этого старшина Осипов в существование «белых колготок»… верил слабо. А тут, в Чечне, столкнулся «прицел в прицел»» [Красная звезда, 1995, 15 февраля]. Раз пошли уже «Лидии Андреевны», то «Лаймы», видимо, закончились? Но и про «Лидию Андреевну» никто ничего не узнал и никаких документов или фотографий не увидел. Потом будут сообщать ещё и о взятой в плен «матери двоих детей», на прикладе винтовки которой «было 20 засечек» [Красная звезда, 1995, 20 апреля]. Тоже никаких имен, документов, фотографий, да и сама «пленная» испарилась.

Биатлонисты и флористы

Весной 1995 года автор, работавший в газете «Собеседник», решил выяснить вопрос в инстанции, которая, казалось бы, точно должна была владеть информацией на эту тему, – в ФСБ. Но на официальный письменный редакционный запрос редакция ответа так и не дождалась. Правда, заместитель начальника ЦОС ФСБ Владимир Томаровской сообщил в разговоре, что контрразведка фиксировала присутствие женщин-снайперов из стран Балтии в чеченских формированиях. Но каких-либо документальных данных г-н Томаровский предоставить редакции не смог, откровенно признав, что ими его ведомство не располагает. По словам чиновника, были, мол, обнаружены убитые женщины-снайперы явно прибалтийского происхождения. Но вопрос, как определялось «прибалтийское происхождение», остался без ответа. Спросил тогда же чиновника госбезопасности, отчего общественности так и не предъявлены хотя бы снимки или видеосъемки этих убитых женщин-снайперов, на что услышал: это не было сделано «по этическим соображениям».

Москва не особо стремилась развивать стрелковые виды спорта в этих «ненадежных» республиках, где ещё памятны были «лесные братья»

Тогда же редакция провела и своё мини-исследование: сделали запросы в представительства Литвы, Латвии и Эстонии, через коллег в Вильнюсе, Риге, Таллине попытались разузнать об известных (и не очень) стрелках и биатлонистах, спортсменах и спортсменках из этих республик. Не может же так быть, чтобы в этих небольших странах десятками исчезали молодые женщины-спортсменки, ведь родные и близкие непременно начнут волноваться, станут искать, поползут слухи, поднимется шум… Ничего: никто не пропадал, не исчезал, никого не искали. Ни единого факта присутствия в воюющей Чечне граждан этих республик, будь то спортсмены или не спортсмены. Да и вообще спортсменов-стрелков, как оказалось, там кот наплакал – и женщин, и мужчин. Поднял списки призеров и участников чемпионатов – СССР, мира и Европы, всплыло несколько имен биатлонистов или стрелков из этих трех стран, совсем немного, по пальцам можно было счесть. Но все были на виду, все к тому времени покинули спорт и ни к какой стрельбе больше никакого отношения не имели, кто-то занялся туристическим или спортивным бизнесом, кто-то – флористикой… Никто не исчез, никто не погиб – кроме биатлонистки Анне-Ли Овийр из Таллина, бронзового призера чемпионата СССР 1983 года: 28 сентября 1994 года она стала жертвой крушения парома «Эстония».

Стрелки и биатлонисты из Прибалтики ещё и потому были наперечет, что в советские времена в этих «ненадежных» республиках, где ещё памятны были «лесные братья», Москва не особо стремилась развивать стрелковые виды спорта. И хотя в эстонском городе Отепя тогда был всесоюзный тренировочный центр биатлонистов, тренировались там спортсмены из других союзных республик.

Тогда же довелось проконсультироваться и с российскими специалистами по стрелковому делу, которые внятно разъяснили: снайпер – товар штучный, который готовили не ДОСААФ и массовые спортивные общества, а ограниченный круг конкретных ведомств: КГБ, спецподразделения МВД, Минобороны. Все эти люди известны, все состояли (и состоят) на спецучете, у каждого – свой почерк, да и незаметно «прошвырнуться» на войну «подзаработать» они никак не могли. Что же касаемо спортсменов, то к настоящей боевой снайперской стрельбе они отношения не имеют. Что, кстати, позже подтвердили и биатлонисты, спортсмены и тренеры, с которыми довелось много общаться во время командировок на соревнования по биатлону. Не упустил возможности поговорить с ними и на эту тему, и был, что называется, поднят на смех. «Между стрелком-спортсменом и снайпером, как говорят в Одессе, две большие разницы, – пояснили мне, – а уж между биатлонистом и боевым стрелком – и вовсе пропасть…» Стрельба из малокалиберной винтовки на биатлоне – стоя или лежа (на специальном коврике), на смешной (применительно к боевым условиям) дистанции 50 метров, в тепличных условиях стадионного стрельбища – где пули над головой не свистят, артиллерия и авиация по тебе не бьет, минных полей нет и вместо снайперов противника тебя «выцеливают» лишь судьи, фото- и телерепортеры – всё это вообще не имеет ни малейшей связи с реальной боевой подготовкой. Опровергли специалисты и версию, что по чисто физиологическим причинам женщины якобы гораздо более меткие стрелки, нежели мужчины: никаких особых преимуществ в стрельбе перед мужчинами у женщин нет, скорее даже наоборот.

Чеченский флаг над разрушенным президентским дворцом в Грозном, 7 сентября 1995 года

…И вот так – всю первую войну: ни единого факта, ни одного документа, ни одной живой или мертвой «белой колготки», только умело пущенная в оборот легенда явно пропагандистского характера и спецслужбистского происхождения. Авторство этого «активного мероприятия» особо и не скрывалось: в качестве главных пропагандистов поначалу регулярно и открыто выступали ответственные чины госбезопасности – вплоть до тогдашнего руководителя Лубянки Сергея Степашина. Но акцию надо признать успешной: миф о «белых колготках», – которых никто и никогда самолично нигде не видел, не щупал, в плен не брал и не допрашивал, – стал восприниматься уже как реальность. Неудивительно, что во время начавшейся в 1999 году новой чеченской кампании этот рукотворный миф обрел новое дыхание. И снова новостные сводки заполонили сообщения про «хрупкую невысокую женщину, работавшую снайпером в районе аэропорта Северный в Грозном», на снайперской винтовке которой «оказалось пятнадцать насечек. По числу убитых солдат», а уж «навыки стрельбы и оружие у бывшей спортсменки-биатлонистки были великолепными», хотя это и была «невысокая миниатюрная светловолосая женщина, лет двадцати пяти». Дальше всё по известному сценарию: «Отойди, командир, не мешай, – прохрипел кто-то из солдат. И разведчики потащили снайпершу за ноги к замаскированным в овраге БМПешкам. Взревели двигатели и…»

Разве лишь теперь к вареву «белых колготок» из Прибалтики спецпропагандисты стали добавлять ещё и украинские специи: «Отчаянно действовали девушки-снайперы из Полтавы и Николаева, – на полном серьёзе утверждал генерал Геннадий Трошев, – не одного российского бойца уложили из своих винтовок» [Трошев Г.Н. Моя война. М., 2001, с. 352]. И сценарий везде один и тот же, и детали идентичные, так ведь и доказательства – такие же, то есть – никаких. Да и какие могут быть доказательства, если финал всегда один и тот же: привязали к БТРам (БМП, танкам… – нужное подчеркнуть) – и взревели моторы… Позже из всех этих старых распиаренных фальшивок столь же «естественным» (то есть чисто кабинетным) образом выросли новые – «распятые мальчики» и «мальчики-мишени» с «убитыми снегирями» в придачу.

«Не было иного бескровного выхода». Участники переговоров рассказали, как освободили заложников из плена чеченских боевиков во время захвата Буденновска

Я об этом узнал так же, как и все, из прессы, которая по началу дала очень путанные и противоречивые данные о том, что якобы какая-то группа – то ли басаевцы, то ли не басаевцы – напала на Буденновск. Но она выбита из этого города, но она уже выбита из этого города, она отступает, ее там ловят и уничтожают. У меня уже был достаточно большой опыт в понимании того, что и как наши генералы делают в Чечне, я к этому времени побывал там три раза. Никакого доверия к этой информации у меня не было. Я подумал о том, что, кажется сбывается то, о чем мы, депутатская миротворческая группа, предупреждали всех, что начавшаяся война [в Чечне] в конечном счете придет в Россию. Когда я услышал, что что-то уже происходит в Ставрополье, честно скажу, мне стало просто страшно. Я понимал: неужели все происходит именно так, как мы и опасались. Стало понятно, что это группа боевиков Шамиля Басаева – а я с ними уже встречался в Чечне, когда занимался обменом пленными. Я понял, насколько это опасно, насколько это страшно. Мне стало ясно, что необходимо наше участие в разрешении этой ситуации, потому что – я прекрасно знал и имел уже возможности убедиться – наши генералы пойдут самым лобовым путем, а заодно с террористами уничтожат всех заложников.

Когда мы въехали непосредственно в Буденновск, меня удивило, что сообщения прессы о том, что город наводнен войсками, [оказались ложными]. Собственно, никаких войск мы не увидели. Только потом уже выяснилось, что тех войск, которые к тому времени были, хватало лишь на скромное кольцо вокруг больницы. Но страх был достаточно большой, потому что город к этому времени пережил, конечно, страшный шок от этого нападения. Люди в напряжении, а каждый хлопок казался им новым нападением.

Боевики знали о штурме

Мы добрались до Буденновска, чтобы включиться в работу штаба по разрешению этой тяжкой ситуации. Но, когда мы до туда добрались, в штаб нас не пустили. Нам сказали, что туда привезли Ширвани Басаева, младшего брата Шамиля (во время Первой чеченской войны он тоже воевал против российских войск и участвовал в переговорах по обмену пленными – НВ), что он сейчас находится в штабе, что сейчас с его помощью ведутся переговоры с самим Шамилем Басаевым. Все это было до штурма. Нас отправили в здание администрации по соседству переночевать, а с утра [якобы мы можем] подключиться к переговорам. Причем нас туда не допустили несмотря на то, что это была группа депутатов Государственной Думы. Мы отправились в здание администрации, где нам принесли какие-то матрасики. Мы разместились на полу и легли спать, дожидаясь утра, чтобы дальше работать всем вместе.

Командир группы «Альфа» [Александр] Гусев не хотел этого штурма. Он понимал, что этот штурм закончится гибелью заложников. Он пытался объяснить генералам, что это – бессмысленная бойня, в которой они погибнут они – совершенно бесполезно – и свыше тысячи заложников, которые находятся в больнице. Тем не менее он получил приказ и должен был послать свою группу «Альфовцев» и от МВД «Витязь» на этот штурм.

Но боевики Шамиля Басаева уже знали, что в четыре часа утра их начнут штурмовать. Дело в том, что милицейские начальники, которые вместе с Ериным работали над этой операцией, были настолько безграмотны и беспомощны, что не догадались перекрыть каналы радиосвязи. Басаевцы слушали их эфиры, и узнали о подготовке этого штурма. Они услышали, что он начинается в четыре утра. Кроме того, станция скорой помощи, которая готовилась к приему раненных, она тоже вела переговоры по своим радиостанциям

Когда «Альфовцы» поползли в сторону больницы, их встретил кинжальный огонь. При этом силы МВД, которые располагали бронетехникой, по словам Гусева, отказались ее предоставить. Она могла бы хоть в какой-то мере, конечно, помочь на первом этапе приближения к объекту. Они отказались, потому что не хотели жертвовать своими людьми и своей техникой.

Все это началось в четыре часа утра. В это время мы спали в здании администрации и проснулись от звуков выстрелов, автоматных очередей и танковых выстрелов. Я собственными глазами увидел, как больницу расстреливают со всех сторон из всего оружия, которое было у войск МВД. Это было совершенно чудовищное зрелище. Пулеметные очереди строчили по окнам, а в окнах стояли женщины, махали белыми простынями и кричали: «Не стреляйте». Очереди шли по окнам, эти женщины падали, а на их место вставали другие. Потом все стихло.

Тяпнуть с Жириновским, загипнотизировать Басаева

В наступившей тишине из больницы выскочили двое врачей в белых халатах: Костюченко Петр и Вера Чепурина. Они на палке несли простыню с нарисованным красным крестом. Я выскочил им навстречу и вытащил с линии огня. Я попытался вместе с врачами выйти на тех, кто командовал войсками. На машине скорой помощи вместе с врачами я отправился в штаб, несмотря на сопротивление. Там я искал командование. У каждой двери стояли охранники и никого никуда не пускали. Мы открывали все двери, которые удавалось. Заодно на третьем этаже нашли Владимира Жириновского, который сидел, развалившись на диване, с кучей бутылок на столе. Он увидел нас, сначала испугался, а потом сказал: «О, заходите, давайте, мы сейчас тяпнем». Но врачи его обматюгали, и мы пошли дальше искать Ерина.

В конечном счете нашли этого генерала. Вместе с врачами и парламентерами мы попытались объяснить, что происходит и [что надо] начать решать ситуацию по-другому. Но он отказался разговаривать с парламентерами, разговаривал со мной через губу. Сказал, что он все знает, что все идет по плану, что он все знает, жертв немного, и штурмовать они будут дальше.

Когда изначально Ерин отдавал приказ о штурме больницы, он не мог не понимать, точно так же как и Гусев, который ему об этом говорил, что штурм возможен только в том случае, если ворвавшийся туда спецназ будет поливать все огнем, забрасывать палата за палатой гранатами, иначе было бы невозможно уничтожить террористов. Но в месте с этим бы пришлось уничтожить почти две тысячи заложников. Тем не менее они на это пошли, но неудачно. (Эту же версию событий Настоящему Времени подтвердили бывшие бойцы спецподразделения «Альфа», которые принимали участие в штурме – НВ)

Когда все это выяснилось, когда после разговора с Ериным я понял, что будет готовиться новый штурм, я вместе с врачами пошел в [здание] администрации, где находилась наша депутатская группа. Врачи рассказали все Сергею Ковалеву и другим депутатам. Мы стали дозваниваться до [Виктора] Черномырдина.

Нас тут же вызвали в штаб, в который нам раньше было не попасть. Тут же нам любезно сказали, что есть, оказывается, прямой телефонный провод с Басаевым. Мы получили такую возможность. Ковалев по телефону стал говорить с Басаевым. Объяснил ему, что по поручению Черномырдина мы готовы начать переговоры. Он сказал: «Да, приезжайте, берите, кого посчитаете нужным». Только добавил: «Заберите Кашпировского, он где-то прячется, а женщины его здесь ждут». Оказывается, что Кашпировский попал в больницу позапрошлой ночью, находился там, пытался загипнотизировать Басаева, но ничего у него не получилось. Так вот, Кашпировский пообещал женщинам-заложницам, что он останется вместе с ними. Но потом ему позвонил [Сергей] Степашин из штаба, а Степашин знал, что будет штурм, и сказал ему: «Вали-ка ты отсюда быстрее».

Депутаты вместо заложников

Сергей Ковалев, член Совета Федерации Виктор Курочин и я вместе с помощником Сергея Ковалева, Олегом Орловым (правозащитник организации «Мемориал» – НВ) и Сергей Попов отправились на переговоры в больницу. Вместе с нами туда отправились два журналиста: Валерий Яков и Юлия Калинина. У Якова был с собой генератор, который очень пригодился. Потому что в больнице было отключено электричество. А так, мы смогли потом подключить телевизор, который позже понадобился, и другую связь. Мы пошли в больницу и собственными глазами увидели, что там произошло.

Там, действительно, все палаты и коридоры были забиты сидящими и лежащими заложниками, многие из которых были ранены. Стены, коридоры, палаты и окна – все было испещрено осколками и пулями. Зрелище было чудовищное.

Переговоры начал Сергей Адамович Ковалев, а нам Басаев предложил обойти всю больницу и посмотреть, что там происходит, что мы и сделали с Виктором Курочкиным. Мы пошли по этажам и попутно начали успокаивать людей, которые там находились. Стали объяснять им, что начались переговоры, что мы депутаты, что мы по поручению Черномырдина, мы будем искать способ их спасения. Это в какой-то мере людей успокоило, хотя многие не верили.

Я даже помню, как ко мне кто-то из врачей подошел и сказал: «Что, сейчас посмотрите и опять тоже уйдете?» «Нет, – сказал я. – Мы останемся». Мы вернулись и эти переговоры свелись к том, что, да, мы понимаем необходимость спасти заложников, да, мы понимаем, что имеем схожие убеждения, что эта война никому не нужна, кроме тех, кто хочет, чтобы молодая российская демократия обломала зубы о чеченский камень. Мы понимаем, что войну надо прекращать и дальше вести переговоры мирным путем.

Сергей Адамович сказал Басаеву, что мы начинаем переговоры, но сказал, что с вашей стороны должен быть сделан жест доброй воли: «Освободите женщин и детей». Дело в том, что одну группу женщин и детей он уже освободил после того, как у него побывали журналисты. Но не всех. Там оставалось достаточно много людей. Там еще оставались женщины в родильном отделении с грудничками. На что тот сказал: «Хорошо, я их всех освобожу, а вы нас всех потом расстреляете». «Нет, – сказал Сергей Адамович. – Вместо них останемся мы, депутаты Государственной Думы: Сергей Ковалев, Юлий Рыбаков, Виктор Курочкин из Совета Федерации».

Добровольные заложники

В конечном счете было подписано соглашение. В этом же соглашении было указано, что басаевцам дается возможность покинуть Буденновск, что им предоставляется транспорт. Что федеральные власти предоставляют Басаеву транспорт, чтобы они могли вернуться в Чечню. Но Басаев поставил условие, что рядом с каждым членом его группы, которая уедет на этих автобусах, должны находиться заложники, которые добровольно пойдут вместе с ними в этот поход. Это было обязательное условие, без которого он не соглашается покинуть больницу и остается в больнице до последнего, но при этом погибнут все. Мы поговорили с Черномырдиным, но деваться было некуда, поэтому пришлось согласиться и на это тоже.

Но тут встал вопрос: где эти заложники, которые согласятся ехать вместе с басаевцами. Тогда Басаев захотел, чтобы мы, депутаты, сами пошли и уговорили необходимое количество заложников. Он хотел, чтобы на каждого боевика было по заложнику. Надо было набрать сто с лишним человек.

Он хотел поручить это нам, но я отказался. Я не стал этого делать, я понимал, что скорее всего, эта колонна до Чечни не доедет. Что скорее всего ее расстреляют. Уговаривать людей ехать в той колонне, не говоря им, что их там ждет, я не мог. Тогда Басаев велел врачам сделать это вместо нас.

А потом, [когда готовилась колонна к выезду из Буденновска, случилась] замечательная вещь. Ее придумали российские генералы. Когда мы вместе с Курочкиным вынесли раненных, из штаба принесли пачку бумажек. Читаем: «Я такой-то, добровольно присоединяюсь к бандформированию Шамиля Басаева и осознаю все последствия принятого мной решения».

Нам сказали: «Вот, мы принесли. Все, кто поедет с Басаевым, должны это подписать». Мы почитали это, возмутились. Было совершенно понятно, что это расписка в самоубийстве. Расписка нужна, чтобы потом можно было спокойно расстрелять всю колонну вместе с заложниками, а потом сказать: «Они же сами добровольно пошли в состав бандитского формирования». Посмотрел на это Басаев, опять же позвонил Черномырдину и стал ругаться. Отозвали эту подписку, но заставили все-таки журналистов, которые поехали вместе с нами, подписать нечто подобное.

Чья вина?

Тогда Буденновск ничего не изменил. Но в какой-то мере он изменил общественное сознание. Наш российский обыватель, итак, уже сильно травмированный перестройкой и тем, что он оказался без руля и без ветрил, те патерналистские привычки, которые были воспитаны у него были воспитаны советской властью, оказались не нужны, а то, что советская империя, величием которой он утешался, она развалилась. В психологии это называется замещением. Стыдно вспоминать. Имперскому сознанию, обывательскому, стыдно вспоминать о том, что когда-то к виску приставили пистолет и пришлось пойти на мир. Поэтому и не вспоминают.

Были жертвы, которые погибли при штурме. Не от рук чеченцев. В общей сложности 129 погибших, часть из них погибли во время захвата города, потому что чеченцы там стреляли, а милиция с ними воевала на улицах города. Это целиком вина самих басаевцев, потому что они напали на город. А эти 93 человека (по другим данным в штурме погибли 30 человек, их приводит и Олег Орлов – НВ), их хоронили уже после того, как Басаев уехал из Буденновска. Это были погибшие в больнице от того огня, который открыли войска Министерства внутренних дел под командованием Ерина. В числе погибших была капитан милиции Елена Симонова. Она была беременна и лежала на сохранении в этой больнице, в родильном отделении. Когда начался штурм, когда начали стрелять по больнице, она спряталась в шкафу. Но в комнату влетела граната из подствольника, разорвалась и убила ее и ее ребенка. Чья это вина? Басаева или Ерина, или Ельцина? А это не одна Лена Симонова. Об этом вспоминать, конечно, не хочется.

5 февраля: День резни в Новых Алдах

5 февраля 2000 года российские вооруженные силы произвольно казнили не менее шестидесяти человек. мирные жители в Алди и Черноречье, пригородах Грозного, столицы Чечни. Резня, которая приравнивается к военному преступлению, произошла в разгар войны. операция по зачистке, проведенная через несколько дней после того, как российские войска захватили Грозный.
Исполнителями этой бойни были российский ОМОН и контрактник. солдаты или мужчины, нанятые военными по краткосрочным контрактам.По данным российской военной прокуратуры по Северному Кавказу, ОМОН отряды милиции из города Санкт-Петербурга и Рязанской области взяли на себя в тот день была проведена зачистка в Алди. Подразделения, ответственные за убийства в Черноречье пока ничего не известно. При переходе от дома к дому документ чеки, чтобы разыскать чеченских боевиков, в которых они стреляли в своих жертв. хладнокровно, с автоматическим оружием, с близкого расстояния. В Возраст жертв варьировался от годовалого мальчика до восьмидесяти двух лет. женщина.Среди них: пять членов семьи Эстамировых, в том числе Тойта Эстамирова, находившаяся на восьмом месяце беременности; шестьдесят восемь лет Ахмед Абулханов, расстрелян вместе с соседями и родственниками шестидесятилетний женщина, Зина Абдулмежидова и ее брат, 47-летний Хусейн Абдулмежидов, который просил у нее денег для выплаты взятки, которую требовал его убийцы; отец, Алви Ганаев, старше шестидесяти лет, и двое его сыновей, Асламбек, около тридцати трех лет и Сулумбек, двадцати девяти лет, застрелен, когда они вернулись дома после ремонта кровли; четыре члена семьи Мусаевых, в том числе семидесятилетний Умар; восьмидесятидвухлетняя женщина Ракат Ахмадова, застрелен на улице, когда она шла навестить родственника; и семьдесят четыре года Ризван Умхаев, застрелен, когда он выбежал из дома в ответ на обращение Ахмадовой. кричит.
Некоторые убийства сопровождались требованием денег или драгоценностей, которые служил поводом для казни, если сумма была недостаточной; несколько у жертв не было документов, удостоверяющих личность. Несколько свидетелей заявили, что солдаты насильно удаляли у жертв золотые зубы или похищали украшения с трупов. Убийства часто сопровождались поджогами.
Несмотря на большое культурное осуждение изнасилований в Чечне, преимущественно Мусульманские общины, сообщения об изнасиловании женщин российскими солдатами в Алди 5 февраля всплыли на поверхность.Несколько женщин предоставили надежные подержанные сообщается о трех случаях изнасилования. Это говорит о том, что реальное количество инцидентов может быть намного больше, чем известно в настоящее время. В одном случае как сообщается, солдаты изнасиловали четырех женщин и задушили трех из них, оставив четвертый умирать.
российских контрактников подожгли много домов мирных жителей Чечни в Алди. Свидетель за свидетелем рассказывали Хьюман Райтс Вотч в отдельных интервью: проводились в частном порядке, что они либо видели русских солдат намеренно поджигать свои дома или собственность или возвращаться домой, чтобы найти свои дома в огне или сгорел дотла.Случаи поджога были бессмысленными действиями безвозмездного уничтожения. Некоторые из поджогов казались примитивными попытками уничтожить доказательства суммарных казней и других убийств гражданского населения. В одном случае поджог оказался попыткой убийства.
5 февраля солдаты грабили массовый размах произошел в течение следующей недели. Свидетели заявили, что солдаты вернулись в большом количестве 10 февраля, и средь бела дня нагло лишили своих домов ценного имущества.
Расследование массового убийства в Алди российскими властями сопровождалось возмущенным публичным отрицанием. Типичная реакция российских военных к предварительному отчету Хьюман Райтс Вотч об убийствах был февральский 24 заявление представителя Министерства обороны, в котором говорится, что «эти утверждения — не что иное, как вымысел, не подтвержденный фактами или какими-либо доказательствами . . . [и] следует рассматривать как провокацию, цель которой — дискредитировать операция федеральных сил против террористов в Чечне.» По факту, следователи Федеральной службы безопасности (правопреемник КГБ), военная и гражданская прокуратура к моменту это заявление, уже начали свое расследование. На момент написания этой статьи Сообщается, что расследование убийств ведут трое гражданских прокуроров. Насколько нам известно, никто не был обвинен, и ни один военнослужащий или военный командир отстранен от должности до завершения расследования.
Международное сообщество ограничило себя в форме Объединенного Резолюция наций к призыву к созданию независимой национальной комиссии расследование нарушений прав человека в Чечне.Но потому что правительство России на сегодняшний день продемонстрировал явное отсутствие политической воли к энергичному расследованию и привлечь к ответственности виновных в резне в Алди, национальная комиссия расследования, вероятно, будет неадекватным. Кроме того, несколько свидетелей выразили их страх и недоверие к российским следователям, которые пришли в Алди и заявили, что утаивали информацию из опасения репрессий. Только Международная следственная комиссия могла пользоваться доверием очевидцев и родственников выживших.До такого международного сформирована комиссия, наделенная полномочиями рекомендовать судебное преследование, остается малая вероятность того, что виновные когда-либо будут наказаны.
В ходе исследования этого отчета исследователи Хьюман Райтс Вотч опросили более тридцати пяти жителей Алди; некоторые из них были свидетелями убийств, остальные были близкими родственниками погибших. Исследователи Хьюман Райтс Вотч обычно путешествуют прямо на место нарушения прав человека, чтобы увидеть место происшествия Что касается предполагаемых преступлений, то в Чечне это было невозможно.Исследовать была предпринята из соседней республики Ингушетия. Российские власти неоднократно отклоняли запросы Хьюман Райтс Вотч о доступе в Чечню несмотря на публичные заявления об обратном. Такое ограничение на работа Хьюман Райтс Вотч и другие международные и национальные права человека группировки мало что делает для поощрения веры в то, что российское правительство серьезно в своем публично заявленном стремлении обеспечить соблюдение прав человека в Чечне.

Чечня принуждает женщин одеваться, говорят активисты

МОСКВА — Женщины в Чечне вынуждены носить исламскую одежду, согласно правозащитникам и распространенному в Интернете видео исламских фундаменталистов, которое является последним примером ухудшения прав женщин при Рамзане А. .Кадыров, президент беспокойной южнорусской республики.

Активисты в Чечне, где Россия вела две войны против сепаратистов за последние 16 лет, заявили, что запугивание достигло пика в месяц поста Рамадан. По их словам, также были приняты репрессивные меры в отношении нарушений исламского закона, таких как продажа еды до захода солнца и любая продажа алкоголя.

Активисты, выступавшие из Чечни, настаивали на анонимности, поскольку, по их словам, опасаются репрессий.

По их словам, с завершением Рамадана в середине сентября угрозы снизились.Мужчины в исламской одежде подходили к женщинам, которые, по их мнению, были одеты неподходящим образом, и тянули их за руку, что по чеченскому обычаю является преступлением.

Активистка рассказала, что в августе она зафиксировала инциденты, в том числе женщину, увезенную мужчинами на джипе за то, что она носила юбку, которую они считали прозрачной, и отсутствие головного платка в Грозном, столице Чечни. По ее словам, другие мужчины раздавали женщинам листовки с советами, как одеваться.

Согласно чеченской традиции, женщины не должны носить одежду без рукавов; они обычно носят полосу платка, больше похожую на повязку для волос, чем на хиджаб.До недавнего времени выбор стиля одежды считался прерогативой членов семьи мужского пола, но исламские активисты при поддержке г-на Кадырова призывают к более полному прикрытию.

В преддверии Чеченского женского дня, праздника, установленного г-ном Кадыровым в честь 46 чеченских женщин, которые вместо того, чтобы уступить российским солдатам в войнах XIX века, стали ласковыми похвалами в чеченских СМИ женщин как жен и матерей и призывает соблюдать исламскую мораль.

16 сентября чеченское телевидение сообщило о марше в Грозном студенток исламского университета в исламских костюмах.Мероприятие, организованное клубом «Рамзан» и государственным органом, отвечающим за «духовно-нравственное воспитание», было названо «Краса чеченской женщины».

«Каждый человек должен стремиться к красоте, и молодая женщина в хиджабе выглядит красиво, как и положено Всевышнему», — сказал председатель «Рамзана» Садо Месербиев.

Хьюман Райтс Вотч, базирующаяся в Нью-Йорке, заявила в августе, что права женщин нарушаются попытками ввести исламский дресс-код.В нем говорилось, что женщины без платков или в нескромной одежде подверглись нападению с применением пейнтбольных ружей в Грозном.

На прошлой неделе уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин обратился в федеральную прокуратуру с просьбой расследовать инциденты с пейнтболом.

Таня Локшина, научный сотрудник московского офиса Хьюман Райтс Вотч, которая регулярно ездит в Чечню, сказала, что положение женщин ухудшилось при 33-летнем Кадырове, который сменил своего отца, Ахмада Кадырова, бывшего лидера повстанцев и муфтия, ставшего военачальником. ярый сторонник Кремля, прежде чем он был убит в результате взрыва бомбы наемного убийцы в 2004 году.

«Были даны инструкции, что девочки не могут ходить в школу без шарфов, а молодые женщины — в университет, и что невозможно работать без шарфа», — сказала г-жа Локшина. «Через телевизионные программы и заявления росло давление с целью контролировать нравственность женщин».

Г-жа Локшина напомнила, что Наталья Эстемирова, чеченская правозащитница, убитая в прошлом году, подверглась каскаду ругательств, когда ее вызвал г-н Кадыров в марте 2008 года.Эстемирова сказала, что женщин принуждают носить головные платки, — комментарий, который она сделала в интервью российскому телеканалу РЕН-ТВ,

В 2007 году г-н Кадыров сказал, что женщины, нанятые государством, должны покрывать голову на работе.

«В данном случае мы говорим о реальном нарушении права женщин на неприкосновенность частной жизни или свободы совести», — сказала г-жа Локшина о принуждении к соблюдению дресс-кода.

чеченских студентов исламского университета в исламских чадрах в центре Грозного, провинциальной столице Чечни.Кредит … Муса Садулаев / Associated Press

Г-жа Локшина передала отсканированную брошюру, которая, по ее словам, была прислана ей из Чечни, в которой показано, как исламисты хотели бы, чтобы женщины одевались: в длинные свободные пальто и полный платок.

Правление Кадыровых принесло Чечне непрочное спокойствие. Грозный был восстановлен, и веб-сайт г-на Кадырова хвалит премьер-министра Владимира Путина за то, что он «дал нам все».

Тем не менее, нападения повстанцев, заявляющих, что они являются истинными представителями ислама, продолжаются, несмотря на то, что г.Кадыров вводит меры, которые, по его словам, направлены на сохранение мира и чистоты ислама.

«Кремль закрывает глаза на все, что делает Рамзан Ахмадович Кадыров, предоставляя ему полный карт-бланш на действия, противоречащие закону», — сказала г-жа Локшина.

На видеозаписи в Интернете видно, как женщины в платьях с короткими рукавами и без головных уборов обрызгиваются краской из проезжающих мимо машин. В июле Кадыров заявил чеченскому телевидению, что одобряет подобные действия.

«Даже если бы это было сделано с моего разрешения, мне бы не было стыдно», — сказал он.«Оказывается, девушек, которых обрызгали краской, заранее предупреждали несколько раз. После такого инцидента девушка должна просто исчезнуть с лица земли, запереться в доме и не выходить из дома, потому что она вела себя настолько неадекватно, что с ней такое случилось ».

Г-н Кадыров сделал аналогичные комментарии после того, как семь женщин были найдены застреленными в Грозном в 2008 году. Официального объяснения смерти так и не было предложено, но чеченцы предположили в то время, что женщины могли стать жертвами «убийств чести» после их обвинили в аморальном поведении.

Дик Альтемиров, 76-летний чеченский правозащитник и противник исламского фундаментализма, сказал в телефонном интервью, что нападения на женщин могут привести к кровной мести.

«Могу авторитетно сказать, что здесь очень высокая цена за прикосновение к женщине», — сказал он. «Я не думаю, что те, кто пострадал от этих эксцессов, простят их».

Чеченская женщина, похищенная полицией в Дагестане, может подвергнуться «убийству чести», предупреждают правозащитные группы

МАХАЧКАЛА, Россия. Дочь близкого соратника чеченского лидера Рамзана Кадырова, которого принудительно удалили милиционеров из приюта для жертв домашнего насилия, и правозащитники предупредили, что ее могут убить в «убийстве чести», если она возвращается к себе домой.

Предупреждение о судьбе Халимы Тарамовой 11 июня было сделано на следующий день после того, как чеченская и дагестанская полиция провела обыск в квартире в Дагестане, откуда сбежала Тарамова, и увезла ее.

Квартира, в которой она жила, использовалась защитниками домашнего насилия для защиты женщин, покидающих свои дома.

Местонахождение Тарамовой сразу установить не удалось.

В видео, опубликованном в Интернете ранее на этой неделе, Тарамова сказала, что она сбежала из дома в Чечне из-за «регулярных избиений и угроз».

Она умоляла власти не включать ее в национальный список пропавших без вести. Видео было снято правозащитниками, чтобы помешать полиции разыскивать ее.

Активисты ЛГБТ-сети России заявили, что Тарамова сбежала, потому что ее запугивали из-за ее сексуальной ориентации. Чисто.Она также сказала RFE / RL, что ее брак был устроен против ее воли.

Ее возраст тоже не сразу выяснилось.

Она — дочь Аюба Тарамова, влиятельного застройщика в Грозном и союзника Кадырова, который является сильным лидером Чечни и открыто враждебно настроен по отношению к геям и лесбиянкам.

Лидер Чечни Рамзан Кадыров (фото из архива)

Светлана Анохина, защитник прав женщин из Махачкалы, сообщила RFE / RL поздно вечером 10 июня, что Тарамова была увезена из квартиры в Махачкале объединенным подразделением чеченской и дагестанской милиции во главе с высокопоставленным участником милиции.

По словам Анохиной, сотрудники милиции якобы избили четырех женщин, которые также находились в квартире, и пытались защитить Тарамову и ее девушку.

Полиция Дагестана не ответила на звонки Радио Свобода с просьбой прокомментировать ситуацию.

Позже Анохина была задержана полицией 11 июня и обвинена в воспрепятствовании действиям полиции, сообщила RFE / RL адвокат Патимат Нурадинова. Позже, 11 июня, ей было приказано предстать перед местным судьей по обвинению в правонарушении. сообщил телеканалу «Дождь», что девушку Тарамовой, Анну Манылову, увезли в Чечню против ее воли.

Анохина позже сообщила Радио Свобода, однако, что Манылова на самом деле не была доставлена в Чечню, а должна была вылететь в Санкт-Петербург позже 11 июня.

Бесцвет сказал, что, если Тарамова вернется в Чечню, она сможет столкнуться со смертью в результате «убийства чести» — практики, когда человека убивают за его или ее аморальное поведение, действительное или предполагаемое. Это незаконно в России, но все еще незаметно практикуются в некоторых регионах России, таких как Северный Кавказ.

Российские власти давно закрывают глаза на проблемы с правами человека на Северном Кавказе, регионе с глубокими исламскими культурными корнями и консервативными традициями.

Кадырова, правившего Чечней более десяти лет, часто обвиняли российские и международные группы в надзоре за широкомасштабными нарушениями прав человека, включая похищения, пытки и внесудебные казни.

В этом регионе в 2017 году прошла так называемая «чистка геев», в ходе которой десятки геев заявили, что они были похищены и подвергнуты пыткам чеченскими властями.

Русская женщина, чей паспорт сделал ее самым пожилым человеком в мире, умерла

По сообщениям государственных СМИ, в российском регионе Чечня умерла женщина, в удостоверении личности которой указано, что она родилась в 1889 году.

Коку Истамбулова была похоронена 27 января в родном селе Братское, сообщает ТАСС со ссылкой на внука Ильяса Абубакарова.

Если год рождения в ее внутреннем паспорте является точным, Истамбуловой было 129 или 130 лет, когда она умерла, что делает ее самым старым человеком, когда-либо зарегистрированным в мире. Никаких других конкретных доказательств ее возраста не приводилось.

В паспорте, выданном в 2003 году, не указан месяц или день ее рождения, но она сказала, что родилась 1 июня.

Истамбулова была «в основном … здорова, у нее были лишь некоторые проблемы с артериальным давлением, — сказал Абубакаров 31 января, сообщает ТАСС. — Но внезапно она почувствовала себя плохо, пожаловалась на проблемы с дыханием».

«Мы вызвали врача, который сделал ей укол, но она не поправилась», — сказал он.

Истамбулова пережила шестерых детей.

В беседе с RFE / RL в 2018 году Истамбулова сказала, что несколько ее родственников, включая двух сыновей, погибли, когда правительство советского диктатора Иосифа Сталина массово отправило чеченцев во внутреннюю ссылку в среднеазиатские степи в 1944 году.

ТАСС 10 днями ранее сообщал, что в возрасте 128 лет скончалась уроженка Кабардино-Балкарии Нану Шаова, уроженка другой республики Северного Кавказа, Кабардино-Балкарии.

Выходцы из Кавказского региона часто отличаются большой продолжительностью жизни.

Согласно Книге рекордов Гиннеса , «наивысший полностью подтвержденный возраст, до которого когда-либо дожил человек, составляет 122 года 164 дня по Жанной Луизе Кальман, француженке, умершей в 1997 году.

Французские ученые, подтвердившие статус Кальмана как Самый старый человек, когда-либо живший в году, отклонил недавнее заявление двух российских ученых, которые оспаривают ее возраст на момент смерти, утверждая, что ее дочь приняла ее личность за несколько десятилетий до этого.

По сообщениям ТАСС, РИА Новости, Reuters и Evening Standard

Остался позади? Русская жизнь в Чечне

Лена переехала в Чечню несколько лет назад. До этого она жила на украинском Донбассе: когда там разгорелся конфликт, она сразу попыталась обосноваться в России и принять российское гражданство. Она переехала в Саратов, но столкнулась с той же проблемой, что и многие другие беженцы — там ей не было ничего. И все попытки получить российский паспорт провалились.

«Я случайно встретила в поезде человека-чеченца, и он сказал мне ехать в Грозный, где будет легче найти работу и получить российское гражданство», — говорит она. «Он сказал, что сейчас ведется много строительства, и мне даже могут что-то предложить. И в городе было много развития, поэтому я мог найти работу. В то время мне было нечего терять, поэтому я пошел ».

Лена приехала в новую, глубоко коррумпированную Чечню: «Я сначала нигде не могла найти работу. Я скребла, бралась за работу, убиралась, даже подбирала.Но люди всегда были полезны, а чеченцы — больше, чем русские ».

Пыталась устроиться уборщицей в больницу, но за эту честь ей пришлось бы заплатить 8000 рублей, а денег у нее не было. И платить должны все, независимо от национальности.

К счастью, Лена оказалась напористой и нашла себе комнату в общежитии за 1000 рублей в месяц. Не было ни кухни, ни туалета в помещении, но он принадлежал ей. И скоро она должна получить российский паспорт.

«Мне приходилось иметь дело со всеми видами отношения ко мне — в конце концов, я одна русская женщина», — посмеиваясь, говорит Лена.Были мужчины, которые хотели, чтобы она была любовником, но она не могла заставить себя сделать это. «А с другой стороны, они говорили:« Надень хиджаб, стань мусульманином, и мы найдем тебе мужа ». Но это тоже было не для меня: я всегда была православной, это часть нашей русской культуры », — уверенно говорит она, хотя в сегодняшней Чечне принятие ислама значительно упростило бы ее жизнь.

Новый мир

За последние два десятилетия Чечня пережила процесс исламизации.В прошлом, конечно, чеченцы соблюдали свою религию, но именно в последние несколько лет ислам во многих отношениях стал объединяющим фактором.

Русским, принявшим ислам, часто легче интегрироваться — они могут, например, вступить в чеченскую семью, что дает им возможность использовать семейные отношения для повышения своего социального статуса. Семейные узы — это, по сути, единственный эффективный механизм как для подъема по карьерной лестнице, так и для простого выживания в сегодняшней Чечне.

Реальная история женщин Северного Кавказа и работа New Horizons в России.

Для многих из нас 8 марта — единственный день в году, когда мужчины берут на себя домашние обязанности, чтобы женщины могли отдохнуть от своих обычных дел. Это также день, когда цветы и подарки преподносят мамам, подругам, женам, бабушкам, внучкам и коллегам. Хотя гендерное равенство — это то, о чем мы можем говорить сегодня, многие считают «Международный женский день» «Днем весны» или днем празднования женской красоты и нежности.Поэтому мы решили воспользоваться этой возможностью, чтобы поговорить о том, что действительно важно: о реальной истории женщин и о работе, которую New Horizons делает, чтобы помочь женщинам в самых разных трудных ситуациях.

Букет красных или синих роз, коробка шоколада, украшения… какая женщина этого не оценит? Но как насчет роли чеченских женщин в обществе?

Большинство девочек на Северном Кавказе с детства приучают быть скромными, уважительными, трудолюбивыми и послушными. Многие девочки растут с чувством постоянной вины и страхом разочаровать свою семью.Они страдают низкой самооценкой и часто сталкиваются с трудностями при принятии важных решений в своей жизни.

Есть семьи, которые не разрешают своим дочерям и сестрам учиться в университете; а молодые женщины не могут выбирать профессии, которые им нравятся. Одна из самых блестящих и смелых женщин-юристов в Чечне, Айза Ахмадова, окончила медицинский институт, прежде чем решила изучать право, потому что ее старший брат считал, что закон не для женщин. После окончания школы она отдала свой медицинский диплом родителям и тайно поступила в юридический институт.Она говорит, что ей посчастливилось заручиться поддержкой матери.

Когда две опустошительные войны обрушились на Чеченский регион в 1994 и 1999 годах, многие женщины приняли активное участие в разрешении конфликтов. Тысячи женщин регулярно собирались протестовать против войны и незаконных похищений. В результате большинство массовых НПО были созданы смелыми женщинами-лидерами в Чечне, такими как «Матери Чечни», «Эхо Кавказа» и другими.

Теперь война окончена. Однако многие чеченские женщины по-прежнему страдают от домашнего насилия и проблем, связанных с имущественными правами.Женщина всегда оказывается в невыгодном положении, если она разводится с мужем, а самой сложной задачей является отказ в опеке над своими детьми; независимо от решения суда отец всегда имеет право забрать детей. В результате многие женщины не инициируют развод, даже если они страдают в браке, потому что они знают, что могут никогда больше не увидеть своих детей.

IT Чтобы помочь тем женщинам, которые часто становятся жертвами социальных норм и правовой системы, которая не может их защитить, New Horizons запустила проект по оказанию помощи женщинам, ищущим опеки над детьми после развода, путем оказания правовой и психологической помощи.Одна из наших клиентов, Марьям *, пережила домашнее насилие. Она много лет страдала от физического и психологического насилия. Однажды она решила, что с нее хватит, и подала на развод. Она забрала свою маленькую дочь Зарему * и уехала. Через несколько дней ее бывший муж пришел в дом ее родителей и увез ее дочь.

Марьям решила побороться за опеку, чтобы вернуть Зарему. Сначала она пыталась договориться с бывшим мужем и его семьей, чтобы найти компромисс. Она хотела, чтобы ее ребенок вырос, зная обоих родителей.Однако ни мужчина, ни его семья не послушали. Они настаивали — ребенок должен оставаться в семье отца. Главный аргумент заключался в том, что Марьям рано или поздно снова выйдет замуж и ей больше не понадобится дочь, поэтому они подумали, что лучше оставить ребенка с отцом.

Марьям продолжала драться. Друзья рассказали ей об общественной организации, которая помогает разведенным матерям. New Horizons предоставила Марьям адвоката, который работал на общественных началах и помогал доводить дело до суда. Суд вынес решение в пользу матери.Но ее бывший муж отказался вернуть ребенка.

В разгар всей этой суматохи Марьям много беспокоилась, скучала по дочери, чувствовала себя беспомощной, поэтому New Horizons также оказывала ей психологическую поддержку на протяжении всего процесса.

Чтобы наконец воссоединить дочь с матерью, потребовалась помощь сообщества, семьи и друзей, а также юристов и психологов из New Horizons, которые боролись за выполнение решения суда. Теперь, после многих месяцев битв, девочка вернулась к матери.* имя изменено для защиты личности

Frontiers | Быть или не быть чеченцем? Второе поколение чеченцев в Европе и их выбор идентичности

Введение

В отличие от первой русско-чеченской войны (1994–1996 гг.), Вторая (1999–2009 гг.) Привела к массовому оттоку чеченцев. Многие эмигранты направились в Европу. Первая большая волна чеченских беженцев достигла Европейского Союза в 2000 году. С тех пор поток мигрантов из Чечни в ЕС продолжался, несмотря на сокращение числа мигрантов.В результате за последние два десятилетия численность чеченцев в Европе, по очень осторожным оценкам, выросла до ~ 200000 человек (Williams, 2016: 229; Кириленко, 2017; Laruelle, 2017).

Как и другие мигранты, чеченцы прошли процесс согласования идентичности, который в некоторой степени изменил их «изначальную» идентичность. Однако потеря первоначальной идентичности более очевидна среди детей этих мигрантов. В чеченских социальных сетях часто распространяются истории о том или ином соотечественнике, который занимается предприятием, которое «не устраивает чеченское поведение».Эти истории о тех, кто «предал» свою этническую или религиозную принадлежность, вызывают возмущение среди чеченских пользователей Интернета. Например, видео от июля 2020 года, в котором представлена история «бывшего чеченского мусульманина», который постепенно обращался к христианству через откровение Иисуса, активно обсуждалось на различных онлайн-форумах. К 7 октября 2020 года интервью с этим молодым чеченцем, которого отец заклеймил за непослушание, набрало 251189 просмотров.Еще одна история о молодой чеченке, ставшей депутатом Бундестага Германии в 2020 году, также является одной из самых громких. Он утверждает, что эта девушка больше не чеченка, потому что не следует чеченским нормам поведения. Вместо этого она «носит брюки, ест свинину, пьет пиво и не соблюдает чеченский этикет». Видео под названием «Она не чеченка» («Она не чеченка» — русский) было размещено на YouTube в феврале 2020 года и собрало 64 766 просмотров к той же дате (7 октября 2020 года).Это не означает, что все чеченцы во втором поколении в Европе не могут сохранить идентичность своих родителей и не ведут себя так, как предписано. Как показывают проанализированные в этой статье три случая чеченских подростков-мужчин, некоторым чеченцам во втором поколении в Европе это удается. Очень разные результаты процессов формирования идентичности и переговоров задают вопрос, поставленный перед этим исследованием: что заставляет чеченцев во втором поколении в Европе сохранять или отказываться от идентичности своих родителей? Чтобы ответить на этот вопрос, в данной статье определяются ключевые факторы в процессе формирования коллективной идентичности молодых чеченцев в Европе.

О личности чеченских мигрантов в Европе написано немного. Всего несколько исследований Молодиковой (2019), Сипос (2020) и Щепаниковой (2012, 2015) исследуют различные аспекты этнокультурной коллективной идентичности чеченских беженцев. Молодой возраст чеченской общины в Европе (примерно 20 лет) объясняет, почему только одно исследование Косьч-рызко (2015) посвящено вопросу формирования идентичности детей чеченских мигрантов.

Это исследование представляет собой попытку стимулировать дальнейшие исследования сообщества чеченских мигрантов, которое представляет собой идеальную лабораторию для изучения процессов формирования идентичности детей беженцев и переговоров.Что еще более важно, в нем подробно рассказывается о социально-экономических и культурных факторах, которые влияют на исход этих процессов в работе Kość-ryzko (2015). В статье строится теоретическая основа с использованием конструктивистского подхода к формированию коллективной идентичности (Tajfel, Turner, 1986; Eriksen, 1993) с акцентом на социальную среду, в которой живут семьи мигрантов (Berry, 2001; Phalet and Schönpflug, 2001; Crocetti et al. , 2011). Теоретический вклад этой статьи ограничен подтверждением существующих взглядов на формирование подростковой идентичности и процессы переговоров (Crocetti et al., 2011; Гуздер, 2011; McGregor et al., 2015, 2016) через проанализированные случаи. В анализ включены взгляды чеченских мигрантов в первом поколении, объяснения самих молодых людей и личные наблюдения автора.

Статья проходит следующим образом. Во-первых, в нем представлены использованные методологические соображения и способы сбора данных. Затем в нем рассматриваются ведущие опубликованные исследования по формированию идентичности в сообществах мигрантов (Berry, 2001; Crocetti et al., 2011; Rabiau, 2019), которые служат теоретической основой данной статьи. После этого продолжается изучение дела. Обрисовав в общих чертах первоначальную идентичность чеченских мигрантов в Европе в первом поколении, в статье исследуется выбор идентичности их детей. Статья завершается выделением некоторых факторов, которые, согласно данным исследования, сыграли решающую роль в формировании идентичности молодых чеченцев в Европе.

Методологический подход к идентификации мигрантов

Прежде всего, следует отметить, что данное этнографическое исследование носит качественный характер.Качественный подход этого исследования определяется его ориентацией на коллективную идентичность. Несмотря на то, что были попытки количественно оценить исследования коллективной идентичности (Пол и Фишер, 1980; Пархэм и Хелмс, 1981; Финни и Чавира, 1992; Финни, 2000), эти усилия не всегда оказывались успешными из-за очевидного ограничения. — идентичность трудно измерить (Albert, 2014), категоризировать или обобщить. Более того, будучи позитивистскими по своей природе, такие попытки обычно игнорируют причины выбора людей, а качественные исследования, наоборот, сосредотачиваются на них (Maleševic, 2003).Выбирая качественную методологию исследования, это исследование пытается избежать такого детерминизма и дать информантам возможность объяснить свое самовосприятие и изложить свое мнение о выборе личности.

Признавая эволюционирующую природу идентичности (Eriksen, 1993; Mach, 1993), в целях исследования, эта статья следует предложению Abdelal et al. (2009, 28) и прикрепляет идентичность к определенному моменту или периоду времени для его описания.Таким образом, описывая изначальную идентичность чеченских мигрантов в первом поколении, статья обращается к их идентичности, сформировавшейся до их отъезда из Чечни. Подробное описание этой идентичности имеется в научной литературе (Jaimoukha, 2004; Sokirianskaia, 2005; Gammer, 2006), на которую опирается статья. В дополнение к этому, в данной статье содержится ссылка на исследование автора чеченских мигрантов, проведенное в Европе в период с 2014 по 2017 год. Данные, собранные в ходе более поздних полевых исследований (2017–2020 годы), сосредоточены на идентичности чеченцев во втором поколении в Европе (прилагаются к время исследования).Этот двойной фокус позволяет выявить различия между идентичностями первого и второго поколений чеченцев в Европе. Кроме того, это помогает выявить факторы, определяющие формирование идентичности детей мигрантов.

Данные о формировании идентичности чеченцев во втором поколении в Европе были собраны в ходе двух полевых исследований в 2017 и 2020 годах в двух разных европейских странах. В обеих странах автора приглашали на 5–6 недель в гости к чеченской семье.Во время полевых исследований автор внимательно наблюдал в общей сложности за семью чеченскими семьями. В данном исследовании представлены только три случая, поскольку эти образцы лучше всего иллюстрируют различные результаты процесса формирования идентичности / переговоров между чеченцами второго поколения в Европе. Другими словами, кейсы были выбраны так, чтобы представить наиболее и наименее успешную передачу оригинальной идентичности из изученных.

Для сбора данных я объединил методы глубинного интервью и включенного наблюдения.Сбор данных в основном принимал форму обширных бесед и наблюдений за семьями, информированными с помощью поведенческих моделей. В среднем я провел от 10 до 12 часов с членами наблюдаемых семей, обсуждая интересующую меня тему. Естественно, у меня сложились более тесные связи с двумя семьями, в которых я останавливался. Эти случаи обогатили мое исследование, позволив мне производить более глубокие наблюдения и быть свидетелем случайных комментариев, сделанных участниками во время их случайных повседневных встреч.В соответствии с этикой исследования информаторы были должным образом проинформированы о моем намерении провести исследование и опубликовать результаты расследования. Участникам также было гарантировано, что в этой статье будут соблюдены их права и сохранена их анонимность путем замены их настоящих имен и избегания любого упоминания их местонахождения. Эти меры предосторожности приняты, поскольку сравнительно небольшой размер чеченских общин в Европе позволяет легко идентифицировать моих информаторов.

Мигранты в первом поколении всех исследуемых семей (кроме одной из расширенных семей) были примерно одного возраста (от 45 до 55 лет), но с разным профессиональным и образовательным образованием.Все наблюдаемые дети были мальчиками позднего подросткового возраста. Такой выбор пола был продиктован строгими чеченскими традициями, которые не допускают личного общения неродственного мужчины и незамужней женщины. Мои отношения с наблюдаемыми подростками развивались благодаря моему участию в их деятельности, о которой мне также было любопытно узнать. В большинстве случаев они были довольны моим присутствием и хотели поговорить о своих интересах, планах и взглядах. Они знали, что я их изучаю, но не возражали против обнародования некоторой информации об их личной жизни.Я видел, что они даже были польщены этой идеей. Общее количество времени, которое я провел в прямом контакте с изучаемой молодежью, также могло составить около 10–12 часов. Однако у меня не всегда была возможность поговорить с ними за то время, которое я провел с ними. Это было еще одной причиной предпочтения метода включенного наблюдения. В целом мои полевые исследования позволили мне сделать соответствующие наблюдения и собрать объяснения относительно формирования идентичности с точки зрения обоих чеченских поколений в Европе.

Теория формирования идентичности мигрантов

Как упоминалось в предыдущем разделе, идентичность — это изменчивое явление, которое постоянно развивается как реакция на среду обитания. Эта характеристика идентичности подчеркивалась во многих исследованиях, которые также описывали идентичность как сложную, постоянно развивающуюся, многослойную и ситуативную (Tajfel, Turner, 1986; Mach, 1993; Baumeister, 1995; Guzder, 2011). Плавность и непрерывная эволюция идентичности объясняют, почему даже небольшое изменение в социальной среде может инициировать процесс модификации идентичности (Kinnvall, 2004).Неудивительно, что мигранты и их семьи особенно уязвимы, уязвимы и подвержены изменениям идентичности. Эти изменения происходят, несмотря на мощное стремление к поддержанию чувства самоидентификации (Sigel, 1989, 459). В самом деле, для мигранта вряд ли возможно сохранить свою изначальную идентичность, поскольку внешние силы обычно достаточно сильны, чтобы побудить новичка согласовать свою идентичность с культурными практиками принимающего общества (Triandis, 2001). ; Burke, 2006). Процесс переговоров, на который влияет или движет социальное взаимодействие (см. Berry, 2001; Phalet and Schönpflug, 2001), не то же самое для мигрантов первого поколения и их детей (Eriksen, 1993).

В отличие от своих родителей, которые жили в своем первоначальном обществе, у детей мигрантов есть другая исходная основа для формирования и согласования своей идентичности (см. Таблицу 1). Три основных компонента составляют процесс построения их идентичности (Crocetti et al., 2011; McGregor et al., 2015, 2016; Rabiau, 2019). Во-первых, они воспитываются в семьях мигрантов, члены которых могут попытаться удержать их в рамках первоначальной этнической идентичности или позволить им свободно выбирать свою идентичность.Во-вторых, они в большей степени подвержены влиянию принимающего общества, чем их родители (Berry, 2001; Phalet, Schönpflug, 2001). В-третьих, у них есть пример других сообществ мигрантов в принимающем обществе (Verkuyten and Kinket, 2000; Triandafyllidou, 2009).

Таблица 1 . Источники идентичности мигрантов.

Первый компонент относится к динамике общения в семье, которая, согласно McGregor et al. (2015, 2016) определяют степень, в которой «культура и создание смысла передаются и развиваются».«Действительно, некоторые семьи мигрантов имеют очень сильную эмоциональную привязанность к своей стране или культуре. Такие семьи могут пытаться сохранить свою этническую идентичность, несмотря ни на что, служа «якорем идентичности в изгнании» (Rousseau et al., 2001). Другие семьи мигрантов могут выбрать вариант интеграции или ассимиляции. Они рассматривают принимающую страну как свой новый дом и пытаются перестроить свою жизнь и перестроить или скорректировать свою этническую идентичность с этой точки зрения. Исходя из их личных характеристик (Crocetti et al., 2011), межпоколенческий конфликт (Idema and Phalet, 2007) и отношение принимающего общества (Verkuyten and Kinket, 2000; Triandis, 2001; Kosic et al., 2005), дети мигрантов могут формировать новую идентичность, которая падает. где-то по спектру и посередине между двумя контрастирующими вариантами. Даже в традиционных семьях дети мигрантов обычно склонны отдаляться от изначальной идентичности, которую демонстрируют их родители, по следующим причинам. Во-первых, дети мигрантов уже знакомы с процессом согласования идентичности, поскольку они были свидетелями того, как их родители проходили именно через этот процесс.Это заставляет детей мигрантов осознавать, что идентичность, которую они получают от родителей, уже изменена. Это побуждает их искать собственную идентичность. Во-вторых, непривлекательная реакция детей мигрантов может спровоцировать попытку их родителей продать им согласованную идентичность, принятую за оригинал. В-третьих, элемент оригинальности только ухудшается по мере того, как дети мигрантов сами конструируют свою идентичность. Однако в некоторых случаях дети мигрантов могут попытаться восстановить этот элемент оригинальности.

Второй фактор, который играет важную роль в построении идентичности детей мигрантов, — это воздействие принимающего общества (Sleijpen et al., 2016; Rabiau, 2019). Вовлечение детей в самобытность принимающего общества через учебу, друзей и участие в культурных мероприятиях может усилить или подорвать первоначальный импульс в отношении выбора их идентичности, полученный от семьи. В любом случае, ежедневное наблюдение за культурными традициями принимающего общества может побудить детей мигрантов терпеть даже такие модели поведения, которые были бы немыслимы или неприемлемы для них, если бы они выросли в первоначальном обществе.Более того, их знания о культуре, традициях и истории первоначального общества ослабевают по мере того, как дети мигрантов все больше погружаются в принимающее общество и получают больше знаний о местных традициях (Druckman, 1994). Дети мигрантов также могут не разделять политических убеждений или травматического опыта (Бут, 1999), которые сохраняли коллективную идентичность их родителей. В результате такой культурной среды во многих случаях дети принимают не только толерантные взгляды, но и некоторые социальные практики, а во многих случаях язык принимающего общества в качестве своего первого или даже предпочтительного выбора.

Ассимиляция детей мигрантов происходит еще быстрее в местах с низкой концентрацией представителей их первоначальной этнической группы, что не так уж необычно для территориально больших стран с небольшой численностью населения или когда сообщество мигрантов сравнительно невелико. В таких случаях, как обнаружили Луо и Вайзман (2000), значимость исходной идентичности резко снижается, а сокращение этнического поведения становится еще более заметным (Lee, 1999). Современные технологии также мало помогают сохранить первоначальную идентичность, даже если мигранты в первом поколении побуждают своих детей развивать онлайн-связь с родиной (Щепаникова, 2012).Интернет-общение редко создает достаточно сильную эмоциональную связь, чтобы заменить эмоциональную привязанность к физически доступным друзьям. Следовательно, в отличие от старшего поколения, которое уже сформировало эту эмоциональную связь (с друзьями и родственниками в первоначальном обществе) и пыталось ее поддерживать, молодые люди используют Интернет для общения с теми, кто находится в географической или физической близости, если у них еще нет установилась эмоциональная связь.

Влияние других сообществ мигрантов, которое является последним компонентом, рассматриваемым в этом документе, тесно связано с опытом детей мигрантов в принимающем обществе.Отношение принимающего общества в более широком социальном контексте, как подтверждают некоторые ученые, особенно важно для формирования идентичности подростков (Hughes, Johnson, 2001; McBride Murry et al., 2001), но также влияет на их выбор взрослыми мигрантами. В целом, проявленное безразличие, негатив или предубеждения в отношении мигрантов вызывают вражду между сообществами мигрантов и принимающими обществами (Adams and Marshall, 1996; Bosma and Kunnen, 2001). Принимающее общество может даже стать значимым «другим», против которого создается идентичность мигрантов (Ackroyd, Pilkington, 1999; De Castro, 2004; Devine and Kelly, 2006; Ryan, 2010).В таких случаях мигранты могут общаться или общаться с другими сообществами мигрантов, а не с первоначальными (немигрантскими) членами принимающего общества (Verkuyten and Kinket, 2000; Triandafyllidou, 2009). Более того, негативное отношение к принимающему обществу или от него, которое получают или выражают мигранты в первом поколении, легко передается их детям и наоборот, что также определяет коммуникативный выбор мигрантов. Напротив, отсутствие враждебности, как обнаружил Кибрия (2002), способствует интеграции в культуру большинства.Другими словами, различное отношение к мигрантам может привести к желанию принять или отвергнуть культуру принимающего общества и, следовательно, слиться или не слиться с другими сообществами мигрантов.

В целом, по сравнению со своими родителями, дети мигрантов более уязвимы к утрате своей изначальной идентичности в принимающем обществе. Помимо общей физической приспособленности детей к новым ситуациям, это определяют еще три причины. Во-первых, они в большей степени подвержены влиянию принимающего общества, чем их родители.Во-вторых, они получают от своих семей уже согласованную первоначальную идентичность. В-третьих, они обычно имеют ограниченное общение со своим родным обществом из-за географической удаленности и более слабой эмоциональной привязанности к своей родине по сравнению с родителями. Это не означает, что дети мигрантов всегда теряют первоначальную идентичность, которую сформировали их родители. В зависимости от его или ее личности (см. Crocetti et al., 2008) ребенок может даже захотеть вернуться на свою родину.

Истинная личность чеченских мигрантов

Чтобы определить разницу между идентичностью чеченских мигрантов первого поколения в Европе и их детьми, необходимо выделить первоначальную идентичность первых. Однако возможность этого упражнения сильно ограничена изменчивой природой идентичности, многоуровневой структурой общества и сложным индивидуальным процессом формирования идентичности (Eriksen, 1993; Mach, 1993), который может привести к совершенно разным результатам в каждый случай индивидуальный.Другими словами, довольно сложно дать точный ответ на вопрос о том, что составляет изначальную идентичность чеченских мигрантов в первом поколении. Кроме того, следует иметь в виду, что постоянно развивающаяся природа идентичности (Tajfel and Turner, 1986; Kinnvall, 2004) не согласуется с проведением границ и не согласуется с построением жестких рамок групповой идентичности. Коллективная идентичность, будучи в высшей степени ситуативным явлением (Crocetti et al., 2011), допускает определенную гибкость в интерпретации того, какое поведение приемлемо для этнической группы, а какое — нет.Таким образом, красные линии, которые чеченец не должен пересекать, чтобы сохранить свое членство в группе, могут быть отодвинуты дальше или твердо сохранены там, где они есть, в зависимости от личного мнения. Эта гибкость также связана с тем фактом, что нет фактического органа, который мог бы решить или подтвердить принадлежность человека к этнической группе. Помимо кратко рассмотренных проблем, связанных с наброском оригинальной идентичности, все еще существует потребность в отправной точке, которая позволила бы в статье сравнивать и идентифицировать изменения, которым подверглись чеченцы во втором поколении в Европе.Чтобы укрепить этот тезис, необходимо выявить доминирующие характеристики 35–50-летних чеченцев, которые составляют большинство чеченских мигрантов в первом поколении в Европе. Выявление этих характеристик возможно через анализ социальной среды и факторов, повлиявших на формирование коллективной идентичности данной возрастной когорты. Для полноты картины необходимо также поместить выявленные характеристики в рамки чеченской культуры и религии.

Начнем с того, что первое поколение чеченских мигрантов в Европе в основном выросло в Чечне. Этот регион, хотя в советское время был разнообразен в культурном отношении, в основном состоял из чеченского большинства и, как показывают переписи населения 1979 и 1989 годов, неуклонно становился однородным. Несмотря на большое влияние советской / российской культуры и образования, преобладание чеченского населения обеспечило широкое распространение чеченского языка и всестороннее знание традиций целевой группой. Культурная практика общинного образования, в которой пожилой человек берет на себя роль объяснения молодому человеку, как ему / ей следует вести себя, привела к успешной передаче этнических традиций и религиозных норм.Один из моих собеседников вспоминает:

Я вырос в городе [Грозном], где большую часть населения составляли русские. Мои родители были заняты работой, и они поместили меня в интернат, где я оставался с понедельника по субботу. Выходные я проводил с семьей отца в маленьком чеченском городке, но этого было недостаточно, чтобы сбалансировать всю неделю, проведенную среди русских. Поэтому я не знал многих чеченских традиций. В один из выходных я, как обычно, возвращался в отцовский городок.Я вышел из автобуса и направился к дому, где мы жили. По дороге я встретил старика и, привыкнув к городской жизни, прошел, не поздоровавшись с ним. Я до сих пор помню выражение удивления на его лице, когда он молча смотрел на меня. Когда я проходил мимо него, он обратился ко мне со словами: «Доброе утро, маленький куонах (рыцарь — чеченец)». Я никогда в жизни не проходил мимо пожилого человека, не поприветствовав его или ее. Так в детстве дети изучали традиции в Чечне.Вы знали, что делать во время Рамадана по поведению других, как поздравлять людей с окончанием поста, как выражать соболезнования или как молиться. Если бы не родители, ваши друзья или родственники научили бы вас (чеченец, 56 лет, интервью в Бельгии, март 2017 г.).

Воспоминания этого интервьюируемого демонстрируют один из способов передачи чеченским обществом моделей традиционных практик 1970–1980-х годов. Помимо прямого семейного воспитания, другими способами передачи культурной практики было бы проживание в расширенных и высоко патриархальных семьях; коммунальные работы, за которыми последуют гуляния; свадьбы; и похороны (Джаймуха, 2004; Сокирянская, 2005; Гаммер, 2006).Все эти практики способствовали передаче знаний о традиционных чеченских практиках.

Кроме того, важно отметить, что разговорный чеченский язык всегда будет доминировать как в общественной, так и в частной сферах в сельских населенных пунктах Чечни (Тишков, 2004, 152). Однако уровень владения чеченским языком населением не мог сравниться с уровнем русского языка. Последний был официальным языком, преподаваемым в школе, и в конечном итоге стал ведущим среди чеченского населения, особенно в академических кругах.Чеченская литература почти не публиковалась и, следовательно, была недостаточной для повышения уровня чеченского языка. Тем не менее обширное знание и широкое использование разговорной речи, а также переданных моделей традиционного поведения научили исследуемую когорту основам чеченской культурной практики. Как заявил один из моих собеседников, придерживаться чеченской культуры было бы невозможно без знания чеченского языка.

Конечно, язык имеет решающее значение. Как вы можете научить и объяснить своим детям, что такое «Ях» («Соперничество чести» — чеченское) или «Гиллах» («Любезность» — чеченское), кто такой «Куонах» («Рыцарь» — чеченский)? , и как быть «эсданом» («благородный» — чеченский), не зная чеченского языка.Нет перевода, который полностью передает значение этих слов. Даже если вы найдете способ их перевести, все будет по-другому. Их [эти слова] можно использовать и объяснять только на чеченском языке, и их следует подтверждать поведением чеченцев (мужчина-чеченец, 47 лет, опрошенный в Бельгии, март 2017 г.).

Это понимание важности упомянутых (и других) слов также обнаружено в антропологическом исследовании чеченцев Патацкас (1999). Он подтверждает, что эти (и некоторые другие) чеченские слова, которые он называет «ключевыми словами, раскрывающими сущность нации», слишком богаты, чтобы их можно было перевести на другие языки одним словом.Скорее, это концепции, которые включают в себя определенные модели социальной практики и подразумевают их.

Политические изменения 1990-х годов, вызванные распадом Советского Союза, подняли вопросы, которые были скрыты под поверхностью. Травматический опыт чеченской депортации и изгнания 1944–1957 годов стал импульсом для политической мобилизации нации, провозглашения независимости республики и последующего сопротивления российскому военному вторжению 1994 года (Williams, 2000). Победа над российскими войсками в 1996 году вместе с вышеупомянутыми факторами способствовала укреплению чеченской коллективной идентичности.Можно утверждать, что соблюдение религиозных обрядов, соблюдение культурных норм этикета, внимание к дресс-коду и широкое использование чеченского языка преобладали в чеченском обществе до начала второй русско-чеченской войны 1999–2009 годов. Нельзя сказать, что в то время нация была однородной и единой. Существовали различные религиозные и этнические группы, которые следовали своим собственным культурным традициям или даже выступали против чеченских традиционных норм (например, салафиты).

Таким образом, социальные факторы, такие как общинная жизнь расширенных патриархальных семей в сельской местности в сочетании с политическими и военными потрясениями 1990-х и 2000-х годов, были одними из основных факторов, которые сформировали основанную на национализме коллективную идентичность возрастной когорты (30–30 лет). 50 лет) доминирует среди чеченских мигрантов в первом поколении в Европе.Культурный этикет и религиозные обычаи, которым обучали в Чечне путем устной передачи информации и на примерах поведения старшего поколения, сформировали понимание, даже если иногда расплывчатое, того, на чем должно основываться культурное поведение чеченцев. Сюда входило знание чеченского языка, соблюдение религиозных обрядов, соблюдение культурных норм этикета, а также внимание к дресс-коду и традиционным гендерным ролям. Как подтверждают полевые исследования автора, проведенные в 2014–2017 гг., Это общий взгляд мигрантов первого поколения на то, какой является или должна быть чеченская идентичность (Ильясов, 2018).Нормативное «следует», использованное в предыдущем предложении, означает, что не всегда соблюдались все нормы культурного этикета или религии. Это, как подчеркивается в представленных далее случаях, очевидно, повлияло на формирование идентичности чеченцев во втором поколении в Европе.

Выбор личности чеченской молодежи

Мусульманин

Муслим (имя) не помнит, когда и как он прибыл в Европу. Он был совсем маленьким, чуть старше двух лет.В то время он был единственным ребенком, но вскоре его семья выросла. Сейчас он в позднем подростковом возрасте, у него есть младшие сестра и брат. Муслим всегда чувствовал ответственность за своих младших братьев и сестер, потому что он старший в семье, и он мужчина. Он также особенно защищает свою сестру. Он всегда сопровождает ее, когда ей нужно выйти на улицу, чтобы убедиться, что она в безопасности и не вступает в «несанкционированное» общение. У него очень строгие взгляды на сестру — он не хочет, чтобы она ни с кем видела до замужества.

Конечно, она может познакомиться с кем-нибудь через наших друзей или через Интернет. Они могут какое-то время пообщаться, а потом пожениться. Дело не в том, что она должна часто видеться с ним до свадьбы. Так и должно быть. Мы чеченцы и должны идти своим путем. Наши девушки должны выходить замуж только за чеченских парней, а наши парни — только за чеченских девушек. Если кандидата нет, она должна остаться незамужней. Религия позволяет ей выйти замуж за мусульманина другой национальности, но я бы предпочел, чтобы она этого не делала.Они разные, даже если они наши братья. Они не понимают, как им следует вести себя перед пожилыми людьми, когда молодой человек может говорить, а когда нет, какой словарный запас использовать, когда вы разговариваете с пожилыми людьми, а что нельзя даже со сверстниками, что хорошо, а что нет. плохо (Интервью с Муслимом, июнь 2020 г.).

У юноши очень жесткие представления об этнической эндогамии. Он особенно против смешанных браков чеченских женщин, но менее строго относится к выбору чеченских мужчин.Хотя Муслим живет в либеральном обществе, он не поддерживает свободу чеченских женщин. Молодой человек религиозный человек. Он соблюдает все предписания ислама, но это не сближает его с другими мусульманами, когда дело касается смешанных браков и выбора его сестры. Несмотря на его строгие взгляды, у него есть друзья из разных этнических групп. Некоторые из них — его одноклассники, а другие — из его спортивного клуба, где он будет регулярно тренироваться, потому что считает, что мужчина должен быть сильным и способным защитить себя и свою семью.

Я бы предпочел тусоваться с чеченцами. К сожалению, чеченцев мало. У меня есть друзья-чеченцы, и мы время от времени видимся. Теперь, когда началась пандемия (Covid-19), это стало практически невозможным. Я даже не хожу заниматься спортом, не говоря уже о чеченских друзьях. Обычно мы встречались, когда был случай. У моего отца есть друзья-чеченцы, и наши семьи иногда собираются, но не очень часто. Иногда я встречаюсь с новыми чеченцами, когда отца приглашают на чей-то день рождения или свадьбу.На этих праздниках у нас есть хорошие возможности познакомиться с другими людьми, пообщаться, провести время вместе и узнать что-то о Чечне от пожилых людей. К сожалению, это очень редко, и с Covid это стало практически невозможным. Иногда я общаюсь со своими чеченскими товарищами через WhatsApp, но это не то же самое, что живое общение (Интервью с Муслимом, июнь 2020 г.).

Муслим явно склонен к межнациональной дружбе. Однако действительность этого не позволяет.Поэтому у него есть близкие друзья из разных национальностей. Они ему нравятся, но они не такие, какими он хотел бы их видеть. С другой стороны, возникает вопрос, не разочаровали бы его «идеальные» друзья, если бы они общались ежедневно. Его взгляды и взгляды основаны на семейном образовании. Семья Муслима очень традиционна. Его отец установил дома множество правил. Они не смотрят российское телевидение, дома говорят только по-чеченски (хотя это правило постоянно нарушают как сами родители, так и дети), проявляют должное уважение к своим гостям и окружающим, соблюдают все предписания ислама. .Как объясняет его отец, они мусульмане чеченского происхождения, и он хочет, чтобы так и было.

В какой-то момент я боялся, что он не станет «буршом» (чеченское слово, обозначающее мужественное поведение или мужественность). Насколько я понимаю, он был слишком слаб…, у него были либеральные взгляды, даже если он занимался спортом и имел сильное тело, у него не было правильного мышления. Однажды сложилась ситуация. Мы сидели в машине и ждали, когда приедет моя дочь. Были какие-то молодые пьяные парни и… ситуация развивалась.Я ему сказал: «Смотри, что в таких ситуациях делать мужчине». Я вышел из машины и вмешался. Позже я чуть не попал в тюрьму за это, но я привел ему пример, и тогда я увидел, что он извлек из этого урок. Теперь я спокойна. Я научил его быть чеченцем и горжусь этим. В этом смысле я всегда был патриотом. Я согласен с тем, что мы в первую очередь мусульмане, но это не значит, что мы должны отказаться от своей чечености ради этого. Каждая мусульманская нация индивидуальна, и многие арабы пытаются «продать» свое поведение как основанное на исламе, но это не так.Поэтому, чтобы подчеркнуть, что я чеченец, я всегда носил шапку из чеченской овчины, даже когда общался с салафитами в Чечне (Интервью с отцом Муслима, июнь 2020 г.).

Этот отрывок из разговора с отцом Муслима проливает свет на поведение и отношение молодого человека, а также его предпочтения в дружбе и браке. Его родители приложили много усилий, чтобы привить ему национализм / патриотизм. Хотя молодой человек никогда не бывал на родине и почти не знает, какой образ жизни там живет, он предпочитает ин-группу, которую для него ограничивают чеченские мигранты.У него нет желания исследовать свои корни или способствовать благополучию Чечни, которую он считает оккупированной территорией по указанию своего отца. Вместо этого Муслим хотел бы поддержать чеченские общины в Европе. Его общение с родиной ограничено. Он появляется перед экраном компьютера отца, когда его просят связаться с родственниками. Однако Муслим не проявляет реального интереса к поддержанию контактов со своей большой семьей, даже если эту инициативу, как и многие другие, поддерживает и его мать.Эти усилия, как она утверждает, поглощают всю ее энергию.

Нет никого, кто мог бы помочь — ни бабушек, ни дедушек, ни тетушек, ни чеченского окружения, у которого мои дети могли бы учиться. Следовательно, все зависит от нас. Он (не в чеченской традиции произносить имя мужа) все свободное время проводит с ними. Он многое рассказал им о нашей культуре, нашей истории и традициях. Нам повезло, что он все знает. Я, в свою очередь, всегда учу свою девочку готовить, объясняю, что ей надеть и почему.Я научил ее заботиться о своих братьях, потому что, когда она выйдет замуж, ей придется заботиться о своем муже и его братьях (Интервью с матерью Муслима, июнь 2020 г.).

Таким образом, случай с мусульманином демонстрирует очень успешный пример передачи исконной чеченской идентичности, как ее представляют родители мусульманина и многие другие чеченские мигранты (Ильясов, 2018). Они считают себя традиционными чеченцами и полны решимости воспитывать своих детей так же, как их воспитывали родители.Доминирование другой культуры наложило отпечаток в процессе обучения — первый язык всех их детей не является ни чеченским, ни русским. Однако, как утверждал отец Муслима, его дети готовы «прямо сейчас поехать в Чечню и при необходимости жить там». Это означает, что они могут защитить себя и адаптироваться к суровым условиям, в которых живет чеченское общество. Более того, они приняли свои гендерные роли и научились чеченскому поведению. Что касается языка, то, по словам отца Муслима, его можно выучить позже.

Абубакар

Семья Абубакара приехала в Европу в 2003 году. Абубакар в то время был дошкольником, и он не помнит, какие трудности пережила его семья при переезде из Чечни. Но он это знает. Он также знает причины, по которым они уехали из Чечни, и у него очень четкие политические взгляды на дела внутри республики и вокруг нее. Он следит за ситуацией там через онлайн-СМИ и подписан на некоторые оппозиционные каналы в социальных сетях, из которых он получает обновления и другие исторические материалы.

По местным меркам, семья Абубакара большая. Всего детей пятеро, и он посередине. Две старшие сестры замужем и живут отдельно, что делает его старшим. У Абубакара есть две младшие сестры, бабушка и дедушка, которые живут по соседству. Каждый день он проводит время с дедушкой. Похоже, они лучшие друзья. У Абубакара есть и другие друзья, но не похоже, что он встречается с ними ежедневно. Дедушка, который был школьным учителем и преподавал чеченский язык в школе, очень рад проводить время со своим внуком.Он считает своей миссией передать Абубакару все знания, которые он накопил за свою жизнь. Последнему это очень нравится. Он слушает рассказы об их предках, о чеченских героях и религиозных деятелях. У Абубакара много вопросов, которые никогда не остаются без ответа.

Не знаю, кем бы я был без дедушки. Он так много знает, и он такой интересный. Мой отец никогда бы не смог дать мне столько, он всегда занят работой, а после работы он слишком устал, чтобы проводить со мной время, да и я тоже занят своими вещами.Мне нужно много учиться, и у меня мало свободного времени. Я бы никогда не узнал о Чечне и своих предках. Бывает, что мои одноклассники спрашивают меня о Чечне, и мне нечего было бы сказать, если бы не мой дедушка. Я мало общаюсь со сверстниками. Не многие из моих чеченских сверстников заинтересованы в учебе. Они больше увлекаются спортом, и если бы не карьера в UFC (Ultimate Fighting Championship), они мечтают о работе в сфере безопасности. У некоторых уже были проблемы с преступниками. Я считаю, что мы (чеченцы) должны быть особенно законопослушными здесь, в стране, которая нас принимает, и мы должны быть полезны обществу не только как «торпеды» (на криминальном сленге для обозначения людей, ведущих действие) (Интервью с Абубакаром, Июль 2017 г.).

Несмотря на то, что ему только исполнилось 10 лет, он говорит зрело. Он ценит старания своего деда и считает, что его знания о Чечне и чеченцах необходимы ему. Другими словами, именно его дедушка внес наибольший вклад в формирование его этнической и религиозной идентичности. Абубакар прекрасно говорит по-чеченски без какого-либо иностранного акцента. Более того, он легко может писать и читать по-чеченски, что очень редко, особенно среди детей чеченских мигрантов. Эти достижения неудивительны, учитывая, что дедушка, у которого много свободного времени, разработал для внука серьезную образовательную программу.

Мои внуки знают все о Чечне и своих предках. Они этим гордятся. Мы происходим из очень древней линии, и среди наших предков были государственные деятели и религиозные лидеры. Я объяснил детям, что мы [чеченцы] всегда хотели быть свободными и что Россия всегда хотела поработить нас. Я объяснил им и политические интересы других народов. Они знают, что нас всегда предавали наши так называемые «братья по исламу». Это их вина за вторую войну [1999–2009], они пытались использовать нас для достижения своих целей, а мы были глупы, чтобы следовать за ними.Я горжусь тем, что мои внуки знают об этом и стараются получить лучшее образование здесь, в Европе. Я сказал им, что это единственный способ, которым мы [чеченцы] можем чего-то добиться. Теперь они хорошие граждане, живущие в свободной стране, и в то же время патриоты Чечни. Они готовы ехать туда и работать на чеченский народ (Интервью с дедушкой Абубакара, июль 2017 г.).

Дед Абубакара гордится результатами своих усилий. Он считает, что именно его образование сделало его внуков хорошими гражданами в новом доме и патриотами Чечни.Он рассказал им о чеченских традициях, этикете и религии. Он также объяснил тонкости и различия ветвей ислама, политики и истории. Бывший школьный учитель был полностью занят частным обучением своих внуков, которым он учил все, что, по его мнению, было необходимо знать о Чечне. Он также призвал их воспользоваться преимуществами местной системы образования и получить самое лучшее образование. Образование, по его мнению, является ключом к будущему Чечни, и он видит, что его внуки работают на чеченский народ один день, приносят ему пользу.Поэтому он подготовил их к возвращению, что он считает необходимым после свержения нынешнего режима, что, как он уверен, скоро произойдет. Его дискурс этнический. Хотя он считает религию основой всего, он в основном сосредоточен на своих внуках, способствующих их этнической идентичности. Он учил их уважать других, особенно пожилых людей, и учил их отдавать предпочтение чеченцам перед другими мусульманами. Даже если он утверждает иное, он обеспечил, чтобы их первичная идентичность была этнической, а религиозная идентичность вторичной.

Али и Мекка, родители Абубакара, счастливы, что у их детей есть бабушка и дедушка рядом. По словам Али, без них семья была бы неполной. Мекка поддерживает его точку зрения и очень благодарна за всю помощь, которую она получает от своей свекрови, пока она на работе.

У нас никогда бы не получилось вырастить здесь детей, как чеченцев. Это просто невозможно. Мы все время на работе, а после работы слишком устали, чтобы что-то делать с детьми. Но родители Али на свободе, они пенсионеры и по-прежнему очень активны.Поэтому все свободное время они посвятили помощи нам с детьми. Даже представить не могу, что было бы без них. Я не хочу, чтобы мои дети проводили много времени с другой чеченской молодежью на улице. Многие слишком капризничают, и я боюсь, что мои дети подхватят от них что-нибудь плохое. Еще хуже нечеченская молодежь, у нее очень неуважительное поведение, и я был бы опустошен, если бы мои дети были такими же, как они (Интервью с матерью Абубакара, июль 2017 г.).

Подводя итог, случай с Абубакаром иллюстрирует еще один успешный пример сохранения изначальной этнической идентичности его родителей.Личность этого мальчика, вероятно, наиболее близка к личности его отца, поскольку она была передана ему его бабушкой и дедушкой — теми же людьми, которые вырастили Али. Домашняя среда и негативное отношение родителей / бабушек и дедушек к общению со сверстниками детей защищали их от влияния принимающего общества и других групп мигрантов, что способствовало усилению этнической идентичности.

Дени

^{Дени нравится его имя. Он называет его «кабриолетом», как автомобиль.Когда это необходимо, он может быть Дэнни, Дэнисом, Денисом и т. Д. Эта универсальность его имени дает ему возможность носить разные «маски», как он называл свои различные личности. Свою «чеченскую маску» он надевает вместе с семьей, чтобы не расстраивать мать. Даже если он знает лишь несколько основных фраз по-чеченски и не встает, чтобы поздороваться со старшими, он проявляет определенное уважение к своим родителям. Этим он сохраняет связь, пусть даже символическую, со своим чеченством. Другие «маски» в основном предназначены для общения со сверстниками и его социального имиджа.Обычно это Дэнни. Дени играет на гитаре в небольшой группе. Он остается днем и ночью в гараже одного из своих товарищей по группе. Иногда он приходит домой, чтобы переодеться и поесть. Он может поспать дома ночь или две (в неделю), но в основном он предпочитает проводить время со своей группой и своей девушкой. Он работает неполный рабочий день на местной автозаправочной станции, и это дает ему достаточно денег, чтобы съесть McDonald’s или купить дополнительную одежду. Иногда он даже вносит свой вклад в семейный бюджет.
С чеченскими сверстниками не общаюсь.Они очень критичны. Сначала у меня были друзья-чеченцы, но потом я решил держаться от них подальше. Они были старше меня и сильно заставляли меня вести себя так, как они считали правильным. Я не чувствовал себя свободным с ними. Я хочу иметь длинные волосы, я хочу носить то, что хочу, я хочу делать то, что хочу. В конце концов, мы живем в свободном обществе, почему мы должны делать то, чего не хотим? Немного расстраивает родителей, что у меня нет чеченских друзей, но я не делаю ничего плохого. Я не убийца, я не торговец наркотиками, так почему я не могу быть свободным и делать то, что хочу? Я хочу стать известным музыкантом и мечтаю добиться успеха на этом поприще.Я знаю, что я чеченец по происхождению, и что? Это то, по чему следует судить людей? Быть французом, немцем или англичанином? Не думаю (интервью с Дени, июнь 2020 г.).
Дени не волнует принадлежность к его этнической группе. Для него это слишком сложно. Чтобы быть чеченцем, нужно соблюдать традиции, не носить определенную одежду и иметь «правильную» стрижку. Поэтому он предпочитает дружить с членами своего принимающего общества или с русскими — еще одной группой мигрантов, с которой у него общий язык.Единственная связь, которая удерживает его с его этнической принадлежностью, — это его прямая семья. Он единственный ребенок, и его родители пытаются усмирить его выбор, чтобы не потерять его полностью. Он почти не разговаривает с отцом, а все его общение, как это принято в чеченских семьях, идет косвенно — через мать. У них неплохие отношения, но Дени знает, что отец не одобряет его выбор, что отталкивает их. Его отец Арби также знает позицию Дени.
Я не хочу давить на него, но проблема в том, что все, что я говорю, он понимает неправильно, как будто мы враги.Итак, я решил просто соблюдать все, что происходит. Я сам не очень религиозен и никогда не заставлял его молиться. Я не люблю очень религиозных людей; Я считаю, что многие из них лицемеры. Про всех не скажешь, но многие говорят наверняка. Я часто был свидетелем того, как люди, которые притворяются очень религиозными, делают то, что не согласуется с религией и пониманием нормальных людей. В то же время вы можете видеть, что многие люди здесь совсем не религиозны, и, несмотря на это, они ведут себя так, что делают их более гуманными, чем те, кто утверждает, что они религиозны.Думаю, это лицемерие так называемых религиозных людей оттолкнуло меня от религии. Но это не единственная причина, по которой Дени такой. Я никогда не заставлял его поддерживать связь с нашими родственниками в Чечне и никогда не заставлял его дружить с чеченскими парнями. У него всегда был свой выбор. Не знаю, может, я ошибался и, может, надо было выбить из него все плохое, но я не верю в такой метод воспитания. Итак, все как есть, я только надеюсь, что он станет нормальным человеком. Я не думаю, что он когда-нибудь вернется в Чечню, и, наверное, не вернусь.Мы не навещали своих родственников несколько лет, потому что прошло время, прежде чем мы получили наши паспорта, а когда мы это сделали, не было даже речи о том, чтобы он поехал с нами. Я знал, что он предпочел остаться здесь. Чеченцев у нас тоже не так много. Поэтому мы не часто общаемся, даже если бы я хотел (Интервью с отцом Дени, июнь 2020 г.).
Рассуждения Арби очень ясны. Он называет несколько причин, по которым Дени решил отойти (по крайней мере, на данный момент) от представления о том, какой должна быть чеченская идентичность / поведение.Среди них — его собственное решение полностью интегрироваться в принимающее общество. Кроме того, он и его жена не тратили много времени на то, чтобы привить мальчику чеченские нормы культурного этикета или религиозного поведения, поскольку они также не соблюдают их всех. Причина в том, что у них нет «чеченского окружения». Кроме того, до приезда в Европу семья провела несколько лет в России, где мальчик ходил в детский сад и начальную школу. Поэтому он прекрасно говорит по-русски (и на местном языке), но не очень хорошо говорит по-чеченски.Он понимает основные фразы, но, поскольку его родной язык — русский, его родители тоже были вынуждены перейти на этот язык. Они мало общаются по-чеченски даже между собой. В голосе Арби слышится сожаление, когда он говорит о своем сыне и его «нечеченском» поведении, но он утешает себя, говоря, что важнее быть хорошим человеком, чем быть чеченцем или чеченцем. Мусульманин.
В целом, дело Дени иллюстрирует результат, отличный от двух ранее проанализированных случаев, которые продемонстрировали довольно успешную передачу изначальной чеченской идентичности, как ее представляют чеченские мигранты в первом поколении.Дени вырос в неоригинальном обществе и имел пример своих родителей, которые уделяли первоочередное внимание интеграции в принимающее общество, грубо жертвуя своей изначальной идентичностью. Другими словами, изначальная идентичность, которую мальчик получил от родителей, уже была ослаблена. Его родители признают это и даже немного сожалеют, что винят неблагоприятные обстоятельства в том, что мальчик впоследствии отошел от образа чеченца, который они когда-то имели в виду.
Заключение
Целью данной статьи является определение факторов, которые играют решающую роль в формировании идентичности чеченцев второго поколения в Европе.Для достижения этой цели в статье описана изначальная идентичность мигрантов в первом поколении и определены три основных фактора, которые в наибольшей степени влияют на формирование идентичности детей мигрантов. Эти факторы (семья, принимающее общество и другие группы мигрантов в принимающем обществе) были классифицированы как основные, первичные, вторичные и третичные. Все эти факторы связаны с социальной средой, в которой мигранты и их дети живут ежедневно. Они также больше всего влияют на формирование идентичности мигрантов.Это не умаляет важности личных характеристик отдельных лиц, анализ которых потребует отдельного исследования.
Исследование было ограничено всего тремя проанализированными случаями, которые в совокупности не представляют все возможные варианты выбора или результаты. Имея в виду огромное количество возможных индивидуальных исходов процесса формирования идентичности и переговоров (Kość-ryzko, 2015), в статье отказывается претендовать на обобщение изученных случаев.Кроме того, в статье признается гендерное ограничение данного исследования и предлагается изучить этот аспект отдельно.
На основе анализа разработанной теоретической базы в статье рассматриваются три различных социальных окружения, которые могли повлиять на формирование коллективной идентичности детей-мигрантов в каждом из выбранных случаев. Во всех трех случаях расследование подтвердило вывод Рабио (2019) о том, что самым важным окружением было семейное. Усилия родителей и вклад в домашнее обучение повлияли на исход формирования идентичности чеченской молодежи.Так же изменилась атмосфера в доме, а также отношение родителей к своей коллективной идентичности (см. Также McGregor et al., 2015, 2016). Эти факторы, как показывает исследование, определили формирование мировоззрения молодежи, интерес к изначальной идентичности родителей, их решение быть чеченцем или нет, а также коммуникативные предпочтения.
Кроме того, это исследование частично подтвердило выводы, сделанные в более ранних исследованиях (Druckman, 1994; Lee, 1999; Luo and Wiseman, 2000), которые пришли к выводу, что влияние принимающего общества было пропорционально размеру сообщества мигрантов.Однако возможность общения со сверстниками из той же этнической группы не была решающим, хотя и важным фактором в выборе анализируемой молодежи. Это исследование также показало, что влияние других сообществ мигрантов было гораздо менее интенсивным, чем факторы семейного или домашнего образования и доминирование принимающего общества. Влияние последнего было наиболее очевидным с точки зрения языковых предпочтений и знания культурных и исторических основ.
В дополнение к этому, проанализированные случаи продемонстрировали широту выбора, который могут и имеют чеченцы во втором поколении в Европе.Эта ширина простирается от почти сохраненной (довольно успешно переданной) первоначальной идентичности, как ее представляют себе чеченские мигранты в первом поколении, но не ограничивается ею, до значительного отхода от модели. Как показывают примеры, привязанность к коллективной идентичности варьируется в пределах группы. Внешнее проявление этой привязанности в общинах чеченских мигрантов проявляется в строгом соблюдении (или отсутствии такового) этнических обрядов, в участии (или отсутствии) в народных праздниках, в практике (или нет) этнической эндогамии, в стремление (или его отсутствие) передать оригинальную идентичность своим детям, сплотившись (или нет) под флагом своей родины, а также через знание (или отсутствие такового) истории нации.
Заявление о доступности данных
Необработанные данные, подтверждающие выводы этой статьи, будут предоставлены авторами без излишних оговорок.
Заявление об этике
Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Школой международных отношений Сент-Эндрюсского университета. Пациенты / участники предоставили письменное информированное согласие на участие в этом исследовании. Письменное информированное согласие было получено от человека (лиц) на публикацию любых потенциально идентифицируемых изображений или данных, включенных в эту статью.
Авторские взносы
Автор подтверждает, что является единственным соавтором данной работы, и одобрил ее к публикации.
Конфликт интересов
Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Благодарности
Я хочу выразить искреннюю благодарность коллегам и двум рецензентам за их комментарии к ранним наброскам этой статьи.Особая благодарность Николь Мошель, которая вычитала эту статью.
Сноски
Список литературы
Абделал Р., Эррера Ю. М., Джонстон А. И. и Макдермотт Р. (ред.). (2009). Измерение идентичности: руководство для социологов . Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9780511810909
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Акройд Дж. И Пилкингтон А. (1999). Детство и построение этнической идентичности в глобальную эпоху: драматическая встреча. Детство 6, 443–454. DOI: 10.1177 / 090756829
04004
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Альберт, К. Д. (2014). Связь этно-насилия: измерение этнической идентичности в Чечне. Политика Восточной Европы 30, 123–146. DOI: 10.1080 / 21599165.2013.848796
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Баумейстер, Р. Ф. (1995). Я и идентичность: введение. Adv. Soc. Психол . 93, 51–97.
Бут, W.Дж. (1999). Сообщества памяти: об идентичности, памяти и долге. Am. Pol. Sci. Ред. . 93, 249–263. DOI: 10.2307 / 2585394
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Босма, Х.А., и Куннен, Э.С. (2001). Детерминанты и механизмы развития личности эго: обзор и синтез. Dev. Ред. . 21, 39–66. DOI: 10.1006 / drev.2000.0514
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Crocetti, E., Fermani, A., Pojaghi, B., and Meeus, W.(2011). Формирование идентичности у подростков из итальянских, смешанных и мигрантских семей. Форум по уходу за детьми и молодежью 40, 7–23. DOI: 10.1007 / s10566-010-9112-8
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Crocetti, E., Rubini, M., and Meeus, W. (2008). Захват динамики формирования идентичности в различных этнических группах: разработка и проверка трехмерной модели. Дж. Адолеск . 31, 207–222. DOI: 10.1016 / j.adolescence.2007.09.002
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Де Кастро, Л.Р. (2004). Непохожесть во мне, инаковость в других: детские и юношеские конструкции себя и других. Детство 11, 469–493. DOI: 10.1177 / 0907568204047107
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Дивайн, Д. и Келли, М. (2006). «Я просто не хочу, чтобы меня кто-то приставал»: динамика включения и исключения в новой многоэтнической ирландской начальной школе. Детское общество 20, 128–139. DOI: 10.1111 / j.1099-0860.2006.00020.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Дракман, Д.(1994). Детерминанты компромиссного поведения на переговорах: метаанализ. J. Conflict Resolut . 38, 507–556. DOI: 10.1177 / 0022002794038003007
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Гаммер, М. (2006). Одинокий волк и медведь . Питтсбург, Пенсильвания: Univ. Питтсбургской прессы.
Google Scholar
Гуздер, Дж. (2011). Вторая кожа: программы семейной терапии, связанные с миграцией, идентичностью и культурными изменениями. Fokus på familien 39, 160–179.
Google Scholar
Хьюз Д. и Джонсон Д. (2001). Коррелирует в детском опыте с расовым социализирующим поведением родителей. J. Marr. Семья 63, 981–995. DOI: 10.1111 / j.1741-3737.2001.00981.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Idema, H., и Phalet, K. (2007). Передача гендерно-ролевых ценностей в турецко-немецких семьях мигрантов: роль пола, межпоколенческие и межкультурные отношения. Zeitschrift für Familienforschung 19, 71–105.
Google Scholar
Ильясов, М. (2018). Чеченская этническая идентичность: оценка перехода от сопротивления к подчинению. Ближний Восток. Шпилька . 54, 475–493. DOI: 10.1080 / 00263206.2018.1423967
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кибрия, Н. (2002). «О крови, принадлежности и поездках на родину: транснационализм и идентичность среди китайцев и корейцев во втором поколении американцев», в «Меняющееся лицо дома: транснациональная жизнь второго поколения », ред.Левитт и М. Уотерс (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Фонд Рассела Сейджа), 295–311.
Киннвалл, К. (2004). «Глобализация, идентичность и поиск избранных травм», в Будущее идентичности: столетние размышления о наследии Эрика Эриксона, , под редакцией К. Гувер (Lanham MD: Lexington Books), 111–136.
Google Scholar
Kość-ryzko, K. (2015). «Формирование идентичности молодых чеченских беженцев в Польше перед лицом иностранных культур», в Контекстуализация изменений: миграции, смещение границ и новые идентичности в Восточной Европе , ред.Христов, А. Кассабова, Е. Троева, Д. Демски (София: Paradigma Ltd), 315–329.
Google Scholar
Кошич А., Маннетти М. и Сэм Д. Л. (2005). Роль отношения большинства к чужой группе в восприятии стратегий аккультурации иммигрантов. Внутр. J. Intercult. Relat. 29, 273–288. DOI: 10.1016 / j.ijintrel.2005.06.004
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ларуэль, М. (2017). Кадыровизм: жесткий ислам как инструмент Кремля? Paris Cedex 15: IFRI.
Google Scholar
Ли, С. Дж. (1999). «Ты китаец или что?» Этническая идентичность среди американцев азиатского происхождения (Махва, Нью-Джерси: издательство Lawrence Erlbaum Associates).
Google Scholar
Луо, С. Х., и Вайзман, Р. Л. (2000). Сохранение этнического языка среди детей китайских иммигрантов в США. Внутр. J. Intercult. Relat . 24, 307–324. DOI: 10.1016 / S0147-1767 (00) 00003-1
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Мах, Z.(1993). Символы, конфликты и идентичность: очерки политической антропологии . Олбани, Нью-Йорк: SUNY Press.
Google Scholar
Малешевич, С. (2003). Исследование социальной и этнической идентичности: скептический взгляд Синиса Малешевич ». J. Политика языка . 2, 265–287. DOI: 10.1075 / jlp.2.2.05mal
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Макбрайд Мерри В., Браун П. А., Броуди Г. Х., Катрона К. Э. и Саймонс Р. Л. (2001). Расовая дискриминация как модератор связей между стрессом, психологическим состоянием матери и семейными отношениями. J. Брак Семья 63: 915. DOI: 10.1111 / j.1741-3737.2001.00915.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
МакГрегор, Л.С., Мелвин, Г.А., и Ньюман, Л.К. (2015). Семейное разлучение, стили совладания и симптоматика посттравматического стрессового расстройства у переселенцев из числа беженцев. J. Nerv. Ment. Dis . 203, 431–438. DOI: 10.1097 / NMD.0000000000000312
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
МакГрегор, Л.С., Мелвин, Г.А., и Ньюман, Л.К. (2016). Изучение модели адаптации и развития после преследования и травмы (ADAPT) с переселенными подростками-беженцами в Австралии: качественное исследование. Transcult. Психиатрия 53, 347–367. DOI: 10.1177 / 1363461516649546
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Молодикова И. (2019). «Беженцы-мусульмане из россии: чеченцы привозят свой аул из Чечни в ЕС?» in Мусульманские меньшинства и кризис беженцев в Европе , ред.Горак-Сосновска, М. Пачоцка и Я. Мисюна (Варшава: издательство SGH), 119–133.
Google Scholar
Пархэм, Т.А., и Хелмс, Дж. Э. (1981). Влияние расовой идентичности чернокожих студентов на предпочтения расы консультанта. Дж. Кунс. Психол . 28: 250. DOI: 10.1037 / 0022-0167.28.3.250
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Patackas, A. (1999). «Кодель Цечения?» [Почему Чечня?]. Naujasis Židinys , no.11-12.
Phalet, K., и Schönpflug, U. (2001). Передача ценностей коллективизма и достижений из поколения в поколение в двух контекстах аккультурации: на примере турецких семей в Германии и турецких и марокканских семей в Нидерландах. J. Cross Cult. Психол . 32, 186–201. DOI: 10.1177 / 0022022101032002006
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Рабио, М. А. (2019). Культура, миграция и формирование идентичности у подростков-беженцев: взгляд на семью. J. Fam. Soc. Работа 22, 83–100. DOI: 10.1080 / 10522158.2019.1546950
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Руссо К., Мекки-Беррада А. и Моро С. (2001). Травма и продолжительное разлучение с семьей среди латиноамериканских и африканских беженцев в Монреале. Психиатрия 64, 40–59. DOI: 10.1521 / psyc.64.1.40.18238
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Райан, Л. (2010). Стать поляком в Лондоне: переговоры об этнической принадлежности через миграцию. Soc. Идентичности 16, 359–376. DOI: 10.1080 / 13504630.2010.482425
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Сигель Р., (ред.). (1989). Политическое обучение в зрелом возрасте . Чикаго: Издательство Чикагского университета.
Google Scholar
Сипос, М. (2020). «Мы все здесь братья»: жизнь чеченских беженцев в Польше. Население. Спейс Плейс 26: 2276. DOI: 10.1002 / psp.2276
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Слейпен, М., Боеже, Х. Р., Клебер, Р. Дж., И Мурен, Т. (2016). Между властью и бессилием: метаэтнография источников устойчивости молодых беженцев. Этническое здоровье 21, 158–180. DOI: 10.1080 / 13557858.2015.1044946
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Сокирянская, Е. (2005). Семьи и кланы в Ингушетии и Чечне. Отчет о полевых исследованиях. Обзор Центральной Азии . 24, 453–467. DOI: 10.1080 / 02634930500453590
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Щепаникова, А.(2012). Стать более консервативным? Противопоставление гендерных практик двух поколений чеченских женщин в Европе. Eur. J. Женские шпильки . 19, 475–489. DOI: 10.1177 / 1350506812466611
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Щепаникова, А. (2015). Чеченские женщины на войне и в изгнании: изменение гендерных ролей в контексте насилия. Natl. Пап . 43, 753–770. DOI: 10.1080 / 002.2014.999315
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Тайфель, Х.и Тернер Дж. К. (1986). «Интегративная теория группового конфликта», в Социальная психология межгрупповых отношений , ред. У. Г. Остин и С. Уорчел (Brooks / Cole Publishing Company), 7–24.
Google Scholar
Тишков, В. (2004). Чечня: Жизнь в раздираемом войной обществе, Том. 6 . Беркли, Калифорния: Калифорнийский университет Press. DOI: 10.1525 / California / 9780520238879.001.0001
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Триандафиллиду, А.(2009). Мигранты и этнические меньшинства в посткоммунистической Европе: переговоры о диаспорической идентичности. Этническая принадлежность 9, 226–245. DOI: 10.1177 / 1468796809103461
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Verkuyten, M., and Kinket, B. (2000). Социальные дистанции в полиэтническом обществе: этническая иерархия среди голландских подростков. Soc. Psychol. Вопрос . 63, 75–85. DOI: 10.2307 / 2695882
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Уильямс, Б.}