Мини сочинение обществознание: 45 примеров мини-сочинений по обществознанию

Содержание

Изменения в ЕГЭ по обществознанию 2022 года: отмена сочинения и сокращение количества заданий

4 февраля 2022 |

В этом году структура и некоторые задания в ЕГЭ по обществознанию изменились. Из хороших новостей — убрали мини-сочинение по одному из высказываний, эта часть считалась одной из самых сложных. Но сократили общее время на выполнение заданий с 235 до 180 минут и уменьшили максимальное количество баллов. Давайте разберемся, какие еще изменения внесли в ЕГЭ разработчики ФИПИ.

Задания №1 — написание пропущенного слова в таблице, №2 — поиск обобщающего понятия, и №20 — вставка слов в текст, которые были в КИМ-2021, убрали из новой версии 2022 года.
Задание №10 с графиком спроса и предложения, в котором необходимо было выбрать ответ, теперь стало заданием №21, требующим развернутого ответа.

Демонстрационный вариант ЕГЭ по обществознанию с сайта ФИПИ

Задания №22 — пояснение термина из текста, и №26 — приведение примеров по заданной теме, исключили.

Пройдите онлайн-курсы бесплатно и откройте для себя новые возможности Начать изучение

Задание №28 (развернутый ответ по тексту) и №29 (мини-сочинение) отсутствуют в новой версии. Их заменили на задание №24 — составление сложного плана для доклада, и №25 — написание обоснования политического, социального или экономического процесса с примерами.

Демонстрационный вариант ЕГЭ по обществознанию с сайта ФИПИ

Добавили новое задание №23

, в котором нужно описать положения Конституции и законодательства Российской Федерации.

Демонстрационный вариант ЕГЭ по обществознанию с сайта ФИПИ

В новой версии ЕГЭ по обществознанию всего 25 зданий (было 29), в связи с этим и изменился максимальный балл — 57 вместо 64 баллов.

Посмотреть демоверсию ЕГЭ по обществознанию 2022 года и ознакомиться с критериями оценивания можно на сайте ФИПИ. Также на портале размещен открытый банк заданий, в котором можно потренироваться в решении новых вариантов.

Пройдите прямо сейчас бесплатный онлайн-тест по обществознанию на сайте «Россия — страна возможностей», чтобы проверить свои знания и при необходимости заполнить пробелы.

Какие изменения ждут выпускников школ в некоторых ЕГЭ-2022 — Российская газета

До старта экзаменационной страды в школах остается чуть меньше двух месяцев — досрочный период Единого госэкзамена начнется уже 21 марта.

Экзаменационные материалы ЕГЭ по всем предметам были обновлены на основе ФГОС среднего общего образования. Теперь во всех КИМах делается ставка не на проверку предметных знаний, а на то, как школьники умеют эти знания использовать на практике.

Напоминаем, какие изменения ждут выпускников в некоторых ЕГЭ-2022.

Математика

Для получения аттестата в 2022 году все без исключения 11-классники будут сдавать два обязательных предмета — русский язык и базовую математику. Исключение прошлого года, когда математику не сдавали, больше не действует.

В экзамене по базовой математике выпускников в 2022 году ждут сюрпризы: появятся новые задания, некоторые исчезнут.

Например, добавлена одна практико-ориентированная текстовая задача и усилен акцент на практику в заданиях по геометрии. Добавлены задание 5 — на умение выполнять действия с геометрическими фигурами и задание 20 — на умение строить и исследовать простейшие математические модели.

Есть изменения и в ЕГЭ по математике профильного уровня. В прошлых версиях этого экзамена для «продвинутых» математиков, которым этот предмет потребуется для поступления в вуз, присутствовали задания базового уровня сложности. По мнению экспертов, их выпускники щелкали как орешки. Теперь их убрали: участникам ЕГЭ в 2022 году больше не встретятся практическая задача на делимость, практическая задача на график реальной зависимости и задание базового уровня по геометрии. При этом добавлено два новых задания: задание с использованием графика функции из курса алгебры и вопрос по теории вероятности повышенного уровня сложности.

География

Географию на ЕГЭ выбирают реже всего. Например, в 2021 году таких смельчаков было всего 14,5 тысячи. Не то что обществознание, экзамен по которому в прошлом году писали почти 307 тысяч человек.

Куда можно поступить с ЕГЭ по географии? Понадобится она и в ведущих столичных вузах, например, в МГУ им. Ломоносова на специальность «Экономическая и социальная география зарубежных стран» или в РТУ МИРЭА на «Геоинформационные системы и комплексы», а можно и в Тюменский госуниверситет на специальность «Общество и окружающая среда». По данным одного из крупных интернет-порталов для абитуриентов, ЕГЭ по географии на разные направления подготовки потребуют в 301 вузе.

Итак, в 2022 году общее количество заданий в Едином по географии сокращено с 34 до 31, но при этом стало больше заданий с развернутым ответом. Время выполнения прежнее — 180 минут. Экзамен по географии теперь проверяет не только знание фактов, цифр, расположения географических объектов, но и умение пользоваться географическими знаниями в повседневной жизни. Для этого были разработаны задания на основе сообщений СМИ, последних достижений географической науки или просто интересных фактов. Вот, к примеру, одно из заданий демоверсии: «Прямая трансляция Парада на Красной площади в Москве 9 Мая начинается в 10 часов по московскому времени. Используя карту, определите, когда по местному времени эта трансляция начнется в Красноярске».

Политико-административная карта России и политическая карта мира традиционно включены в комплект справочных материалов к экзамену по географии. Но в этом году появились и новые «помощники» — две таблицы с основными демографическими и социально-экономическими показателями стран мира. Эти таблицы понадобятся для выполнения заданий 19-20 и 26-27.

Задание под номером 13 новое, предполагает знание геологической истории Земли. Еще новинка: задания с 23-го по 25-е — мини-тест из нескольких вопросов к представленному тексту. В новом задании 31 нужно будет изучить несколько точек зрения на проблему и аргументировать их.

История

Главное изменение в ЕГЭ по истории: из него исчезло историческое сочинение. Почему? По словам экспертов, практика последних лет показала: подготовка к этому заданию свелась к натаскиванию на определенный шаблон.

На экзамен отводится 3 часа. В заданиях 6 и 11, которые предполагают выбор нескольких элементов из списка, теперь не указано количество верных ответов. В задании под номером 4 — работа с информацией в форме таблицы — появился материал по истории России, связанный с важнейшими событиями в регионах России или за ее пределами. Например, речь может идти о подписании за пределами России важных международных договоров.

В задании 10 потребуется работать с исторической картой, и здесь проверяется умение соотносить информацию, представленную в разных знаковых системах: историческую карту и текст. Задания 14 и 15 на работу с изображением также обновлены: теперь это задания с развернутым ответом. Предполагается, что выпускник самостоятельно объяснит вывод об изображении и укажет факт, связанный с изображенным памятником культуры.

Главное изменение в ЕГЭ по истории — из заданий исчезло историческое сочинение

Вот пример задания 14 из демоверсии: дана марка с портретом маршала Тухачевского и фрагментом плана военных действий. Нужно указать название войны, к которой относятся эти события. События всеобщей истории, в том числе истории Древнего мира, встретятся участникам ЕГЭ во 2-м и 19-м заданиях.

Итоги ЕГЭ по истории в 2021 году показали: самыми сложными для выпускников стали задания по теме Великой Отечественной войны. Было много ошибок, а это тревожный звонок. Поэтому в историческом ЕГЭ 2022 года будет усилен блок вопросов по этой теме, причем с акцентом на анализ источников.

До начала ЕГЭ-2022 осталось меньше двух месяцев. Фото: Станислав Красильников / ТАСС

ЕГЭ-2022: сроки

Досрочный период: с 21 марта по 7 апреля, резервные дни — с 11 по 18 апреля.

Основной период: с 26 мая по 21 июня, резервные дни — с 23 июня по 2 июля.

Дополнительный период: 5 сентября — базовая математика, 8 сентября — русский язык, 20 сентября — резервный день.

Кстати

С демоверсиями КИМ ЕГЭ-2022 можно ознакомиться на сайте Федерального института педагогических измерений.

История социальных наук Эссе на Facebook, История, Стили воспитания, Наука, Социальные науки

Бегущая глава: ИСТОРИЯ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК История социальных наук: проект семинара для старших, Ребекка Поттл Чтобы дать исторический взгляд на социальные науки , крайне важно включить определение того, что именно представляет собой социальная наука. Социальные науки — довольно сложная область, поскольку она включает в себя несколько подполей или подотраслей, если хотите. Самое простое определение — это изучение человеческого общества и индивидуальных отношений в обществе и с обществом.

Его также можно определить как научную дисциплину, которая занимается такими исследованиями, обычно рассматриваемыми как включающие социологию, психологию, антропологию, экономику, политологию и историю. (1). Мое определение социальных наук, хотя и не поддерживаемое всеми в этой области, представляет собой взаимосвязь конкретных аспектов различных компонентов общества. Например, если вы искали ответы на текущее состояние экономических проблем, происходящих в Соединенных Штатах, нужно сначала рассмотреть все элементы, которые способствуют плохой экономике, а не просто сужать их до одной области, такой как отсутствие вариантов трудоустройства.

В социальных науках задействовано несколько уровней, как и в примере с экономической ситуацией в Соединенных Штатах. Социолог изучает все аспекты общества, от прошлых событий и достижений до человеческого поведения и отношений между группами. Исследование используется, чтобы дать представление о различных способах, которыми люди, учреждения и группы принимают решения, реагируют на изменения и осуществляют власть. Исследования и анализы, проведенные социологами, предлагают возможные решения социальных, экономических, деловых, государственных, экологических и даже личных проблем.

Социологи заслужили репутацию специалистов по решению проблем! Хотя в науке существуют разногласия относительно того, является ли социальная наука «истинной» наукой, история доказала, что социологи — это уникальная и необходимая порода специалистов, решающих проблемы. Так почему же человек ищет возможности получения высшего образования в области социальных наук? Для некоторых, таких как я, это случайное открытие сильного интереса к предмету. Студент может хорошо осознавать, что у него есть внутреннее стремление помогать другим, но не совсем ясно, как направить это желание в конкретную степень.

Путь к получению степени по общественным наукам начался с моего первого курса социологии. Большинство согласны с тем, что гораздо легче понять теорию и информацию по определенной теме, если студент проявляет интерес к предмету. Из-за моих ограниченных знаний в области социальных наук при поступлении в колледж я не смог определить это как вариант получения степени. Было ли мое незнание степени, доступной в области социальных наук, связано с полемикой вокруг социальных наук как «настоящей» науки?

К сожалению, я не могу точно сказать, почему мне не было предоставлено это в качестве выбора профессии во время моей предварительной профориентации, но я считаю, что гораздо больше информации об этой области необходимо распространять среди выпускников. Возможно, когда социальные науки будут считаться такими же важными и «научными», как и другие естественные науки, информация об этой области будет распространяться лучше. Как указывалось ранее, есть некоторые разногласия в отношении обоснованности обозначения социальных наук как науки.

В основе разногласий лежит определение самой науки. Некоторые ученые, которые полагаются на более конкретные законы, инструменты измерения и конкретные научные измерения, сомневаются в достоверности социальных наук в целом.Обе стороны спорят о том, что социальные науки можно назвать науками, потому что физические науки считают, что социологи проводят анализ, который может быть субъективным и может манипулировать планом исследования, чтобы повлиять на результат, в то время как физическая наука, такая как биология, не может. .

Социальные науки часто критикуют за то, что они менее научны, чем естественные науки, поскольку их методы считаются менее строгими или эмпирическими. Как правило, основная причина критики социальных наук заключается в том, что эта наука в значительной степени носит наблюдательный характер, а объяснения причинно-следственных связей в значительной степени субъективны. Интересно, что в древние времена не существовало различия или разделения наук между математикой, историей, поэзией или политикой. Развитие математического доказательства привело к постепенному усилению воспринимаемых различий между «научными» дисциплинами и другими.

Использование полевых исследований, пожалуй, является самым сильным сходством между социальными науками и различными другими «жесткими» науками. Социологи, пытаясь провести анализ определенного феномена, поступают именно так, как следует из слов; учиться в рамках области.Полевой эксперимент можно проводить в лабораторных условиях, но поскольку предметом исследования являются поведение и отношения, крайне важно, чтобы обстановка была как можно более естественной или чтобы субъект действовал в своей обычной естественной обстановке. Теории социальных наук не полностью возникли в Соединенных Штатах. Фактически, мусульмане внесли первый вклад в социальные науки в исламских цивилизациях. Али-Бируни (973–1048), которого часто называют «первым антропологом», разработал сравнительные исследования по антропологии народов, культур и религий на Ближнем Востоке, в Южной Азии и Средиземноморье. Его успех в антропологии религии стал возможен благодаря глубокому погружению в знания различных народов.

Этот тип полевой практики заложил основные направления для будущих успешных антропологических исследований различных культур, поскольку для лучшего изучения и представления результатов крайне важно погрузиться в конкретную культуру или полевые исследования. Есть много историков, которым можно приписать развитие социальных наук. Вероятно, самым влиятельным историком, которого часто называют «отцом социальных наук или социологии», был французский философ Огюст Конт (1798–1857).Он впервые ввел термин социология в 1838 году, в котором определил социологию как научное исследование общества.

Конт представил теорию позитивизма. Развитие Конта позитивизма было верой в то, что общество исторически проходит три фазы в своем поиске истины, или также называется «Законом трех стадий». Три фазы включают в себя именно этот порядок: теологический, метафизический и научно-положительный — это попытки понять природу жизни с использованием различных рассуждений, через которые проходят все общества в своем развитии. Теологическая фаза — это пройденная фаза, которая включает в себя искреннюю веру во все области и вещи, поскольку они связаны с Богом или Божьей волей.

Эта фаза связана с принятием человечеством доктрин церкви, а не с поиском альтернативных объяснений существования человечества. Ограничения, налагаемые на общество различными религиозными организациями, принимались как факты. Теологическая фаза, согласно Компту, была преимущественно предшествующей эпохе Просвещения.Человек считал природу мифически зачатой и искал объяснения природных явлений у сверхъестественных существ. Метафизическая фаза происходит от греческого мета та физика («после вещей природы»).

Именно в этой фазе ищутся объяснения, объясняющие неотъемлемые или универсальные элементы реальности, которые нелегко открыть или испытать в повседневной жизни. Этот этап вселяет веру в важность всеобщих прав человека. Люди рождаются с определенными правами, которые в первую очередь необходимо защищать.Конт признает развитие этой стадии во время подъема и падения демократий и диктаторов в попытках защитить врожденные права человечества. Большая часть философии этого этапа присутствует и в наше время.

Человечество по-прежнему высоко ценит права личности. Конт относит начало этой фазы примерно к эпохе Просвещения, когда логический рационализм достиг своего пика и продолжался до окончания Французской революции. Этот этап также считается этапом исследования, на котором люди начинают рассуждать и задавать вопросы, что сильно отличается от предыдущего теологического этапа, на котором такие вопросы не рассматривались.Заключительный этап, как упоминалось ранее, является позитивным этапом, который иногда называют научным этапом.

Именно на этом этапе были заложены основы социальных наук. Конт утверждал, что научное знание, основанное на фактах и свидетельствах, необходимо обществу для решения различных социальных проблем вместо домыслов и суеверий, царивших на предыдущих двух стадиях общественного развития. Общая центральная идея этого этапа заключается в том, что индивидуальные права важнее, чем власть человека. Конт считал, что человечество способно управлять собой, что отличает этот этап от остальных.

Конт считал, что понимание прошлого и продвижение по фазам являются необходимыми шагами к переходу через теологическое, метафизическое к позитивизму. Позитивизм твердо придерживается убеждения, что только подлинное знание может быть получено посредством действительного чувственного опыта и что подтверждение этих теорий должно происходить с помощью строгих научных методов. Продвижение по фазам связано с развитием человеческого разума, увеличением приложения мыслей и применением разума и логики к пониманию мира.

Большая часть философии Конта принесла исключительную ценность общественным наукам в том виде, в каком они известны сегодня. Возможно, самой наводящей на размышления теорией, на мой взгляд, была его вера в ценность исторических открытий и знаний при поиске ответов на текущие вопросы. Он считал, что социология «приведет к историческому рассмотрению каждой науки» и, по его мнению, «история одной науки, в том числе и чистая политическая история, не имела бы смысла, если бы она не была присоединена к изучению общего прогресса всего человечества.

Многое из этого типа мышления можно сравнить с разработанной позднее теорией функционализма. Он верил во взаимосвязь различных социальных элементов, и именно на это я позиционирую свои убеждения. Хотя Конт мог многое предложить будущему социальных наук, он не завоевал умы и мнения всех, на кого пытался повлиять. Некоторым его теория позитивизма сама по себе противоречила его поведению. Опять же, этот этап описывается как эволюция от теологического этапа, однако Конт в своих поздних работах пытался возвести позитивизм в тип религии и фактически называл себя «папой позитивизма».

Этот тип поведения противоречил его полной теории прохождения через фазы. На протяжении всей истории и в настоящее время наблюдается последовательное неприятие науки и религии любого типа. Конт надеялся, что роль социологов будет заключаться в разработке базы научных социальных знаний и что эти знания будут вести общество в позитивном направлении. Конт последовательно пытался показать, что каждая наука обязательно зависит от предыдущей науки.

Он считал, что каждая наука, разработанная с помощью логики, применимой к этой конкретной науке, и последующее знание могут быть раскрыты только путем исторического изучения этой науки. Сами науки классифицируются по возрастанию сложности и уменьшению общности применения в порядке возрастания: математика, астрономия, физика, химия, биология и социология. Каждая наука зависит, по крайней мере частично, от предшествующей ей науки; следовательно, все вносят свой вклад в социологию (термин, который опубликовал сам Конт).

Определенный социальный реформатор, Конт считал, что социология, развитая методами позитивизма, может достичь гармонии и благополучия человечества. Его теория была зажжена страстной надеждой на то, что может развиваться общество, в котором люди и нации могли бы жить в гармонии и комфорте. Он предположил, что с дальнейшим развитием науки социологии может существовать высшая стадия цивилизации. Возможно, Конт лучше всего формулирует это следующими утверждениями: «Итак, вот великий, но, по-видимому, единственный пробел, который необходимо заполнить, чтобы завершить построение позитивной философии.

Теперь, когда человеческий разум основал небесную физику, земную физику (механическую и химическую) и органическую физику (растительную и животную), остается только завершить систему наблюдательных наук основанием социальной физики [социологии]. Нам нужен новый класс должным образом подготовленных ученых, которые вместо того, чтобы посвятить себя специальному изучению какой-либо отдельной отрасли натурфилософии, будут заниматься исключительно рассмотрением различных позитивных наук в их нынешнем состоянии.Так что большую часть размышлений Конта можно считать вкладом в современные социальные науки. Его методы исследования и упор на количественную математическую основу для принятия решений присутствуют и сегодня. Его циклический метод между теорией и практикой регулярно используется не только в социальных науках, но и в некоторых бизнес-практиках, таких как всеобщее управление качеством. Я бы сказал, что точки зрения Конта дали человечеству возможность взглянуть на мир, в котором они живут, совсем иначе, чем до его вклада.

Его различные взгляды открыли умы многих и проложили путь для будущего развития человечества, если не сказать больше. Его мысли открыли воображение и возможности многих будущих ученых. Другим известным историком социальных наук или «отцом социологии», как его также называют, был Эмиль Дюркгейм (1858–1917). Работа Дюркгейма во многом следовала целям Конта по созданию науки об обществе. Его теория утверждала, что для того, чтобы провести научное исследование общества, нужно думать об обществе и его частях как о реальных, а о социальных фактах как о вещах.

Для Дюркгейма общество действительно реально, а не является чем-то, что возникает в результате взаимодействия индивидов. Этот тип философии подвергся большой критике со стороны тех, кто оспаривал его мышление, таких как Макс Вебер; рассматривать индивидуумов как реальных, а общество как абстракцию, объясняющую отношения этих индивидуумов. Дюркгейм назвал индивидуумов в обществе социальными акторами, и когда они взаимодействуют, возникают социальные системы, обладающие свойствами, которые нельзя свести к характеристикам этих индивидуумов. Его внимание было сосредоточено не на том, что мотивировало действия отдельных лиц, а на изучении социальных фактов.

Он утверждал, что независимое существование социальных фактов более значимо и объективно, чем действия индивидов, и поэтому может быть объяснено только с использованием социальных фактов, а не сосредоточением внимания на том, что мотивирует действия индивидов. Дюркгейм основал первую в Европе кафедру социологии в университете Бурдо. Дюркгейм основал L’Annee Sociologique в 1896 году как метод коммуникации своих исследований и исследований своих учеников.Именно работа этого журнала помогла утвердить социологию в академических кругах и стала общепризнанной социальной наукой.

Этот метод обмена результатами исследований стал обычной практикой и ожиданием в социальных науках и остается важнейшим компонентом социальных наук. На протяжении всей своей жизни Дюркгейм читал множество лекций, а также опубликовал множество исследований на такие темы, как преступность, религия, самоубийство и образование. Нелегко сузить его до одной области, в которой влияние Дюркгейма дополняло социальные науки.Его теория о цели образования в обществе была, безусловно, интересной точкой зрения, заслуживающей внимания.

Он использовал свою профессию учителя учителей, чтобы интегрировать свои социологические убеждения в учебные программы. Дюркгейм считал, что образование в обществе выполняет несколько функций. Первая функция образования заключается в укреплении социальной солидарности. Обмен историей или достижениями людей, которые сделали что-то хорошее для многих, приводит к ощущению незначительности у людей.Практика клятвы верности заставляет людей чувствовать себя частью группы и с меньшей вероятностью нарушать социальные правила.

Вторая функция образования заключается в поддержании и развитии определенных социальных ролей. Дюркгейм рассматривал школу как миниатюрную копию общества, поскольку в ней были схожие иерархия, правила и ожидания, а основные цели заключались в обучении молодых людей выполнению определенных ролей в обществе. Третьей функцией образования является поддержание разделения труда. Школы распределяют учащихся по различным группам навыков и поощряют этих учащихся работать в тех областях, в которых их способности лучше всего им подходят.

Этот тип философии, безусловно, заслуживает внимания. Когда кто-то рассматривает нынешнюю систему школьного образования, трудно спорить о том, что образование частично не выполняет некоторые из функций, на которые указывал Дюркгейм. В своей публикации 1893 года «Разделение труда в обществе» Эмиль Дюркгейм попытался описать переход от примитивных обществ к развитым индустриальным обществам. Дюркгейм утверждал, что в обществе поддерживается социальный порядок и что люди действуют и думают коллективно, имея общую совесть, чтобы поддерживать этот социальный порядок.

Дюркгейм предположил, что тип социальной солидарности зависит от типа общества. Часто в небольших обществах или примитивных обществах механическая сплоченность солидарности проистекает из однородности отдельных обществ, поскольку люди чувствуют себя связанными через схожую работу, религию, образ жизни и возможности для получения образования. В современных индустриальных обществах возникает органическая солидарность. Тип взаимозависимого труда развивает или специализация форм труда, дополняющих его членов.

Несмотря на то, что люди выполняют разные задачи, и разные задачи оцениваются по-разному, солидарность зависит от того, насколько общества полагаются друг на друга при выполнении своих конкретных задач. Дюркгейм опасался, что переход от примитивного к передовому индустриальному вызовет беспорядок, аномию и кризис. Он твердо верил, что моральное регулирование необходимо наряду с экономическим регулированием для поддержания общественного порядка. Согласно Дюркгейму, преступность является нормальной частью всех обществ и присутствует во всех типах обществ.

Далее он утверждает, что это социальная необходимость, которая позволяет членам общества путем наказания тех, кто нарушает закон, подтверждать свои социальные ценности, и этот процесс развивает коллективное сознание и укрепляет социальную солидарность. Он считал, что преступность необходима обществу для развития и поддержания себя. Он описывает безпреступное общество, находящееся в состоянии аномии или безнормности. Хотя Дюркгейм считает, что преступность порождается обществом, он считает, что общество не должно пытаться искоренить преступность, поскольку он считает, что преступность так же важна, как и подчинение.

Этот тип взгляда на преступление исторически вызывал много критики, но, безусловно, заслуживает внимания. Можно было бы продолжать и продолжать давать краткие описания различных вкладов в социальные науки, но в настоящее время я считаю важным изменить содержание этого исследования, поскольку оно относится к Соединенным Штатам. Первый курс социологии был прочитан Фрэнком Блэкмаром в Канзасском университете под названием «Элементы социологии» в 1890 году. Этот курс является старейшим продолжающимся курсом социологии в Соединенных Штатах.

Первый факультет социологии, созданный в Соединенных Штатах, был в Чикагском университете в 1892 году. Этот факультет был основан Альбионом Вудбери Смоллом, родившимся и выросшим в штате Мэн. До основания социологического факультета Чикагского университета он преподавал в колледже Колби в Уотервилле, штат Мэн. В 1895 году Альбион Вудбери Смолл учредил Американский журнал социологии, который является старейшим социологическим научным журналом, посвященным социологии в Соединенных Штатах.Еще одним социологом, родившимся в штате Мэн, был Эдвард Кэри Хейс (1868–1928).

Он принял участие и стал президентом Американской социологической ассоциации. Первоначально Хейс поступил в Чикагский университет, чтобы изучать философию, но его интересы были связаны с темой социологии. Хейс получил инструкции от Albion Small. Хейса часто считают одним из первых, кто способствовал внедрению социологии в американскую систему образования. Теперь, когда социальные науки доказали свою академическую ценность, что ждет социальные науки в будущем?

Первоначальная надежда Конта на то, что все науки признают эволюцию социальных наук, еще не осуществилась.Социальные науки делятся на подотрасли, и поэтому термин «социальная наука» считается очень широким, если не сказать больше. Использование научно-методических исследований обеспечило известность социальным наукам, но такие подотрасли, как антропология, экономика, лингвистика и политологи, часто больше определяются как наука, чем как более широкий термин «социальная наука».

Данные, полученные с помощью различных научных методов исследования, поскольку они относятся к людям, имели решающее значение при решении различных социальных проблем и исследований.Борьба за достоверность того, что общество является объектом организованной совокупности знаний, которую можно стандартизировать и преподавать объективно, используя правила и методологию, — это непрерывная битва, достойная упорства социальных наук. Социологи адаптировали или перестраивали свои методы, чтобы приспособиться к каждой эпохе. Вскоре после Первой мировой войны ученые были вынуждены применять статистику и математические измерения для проверки того, что когда-то изучалось только путем наблюдения.

Возможно, одним из величайших достоинств области социальных наук является разнообразная непредубежденность, которая охватывает этих профессионалов, которая, кажется, повторяется на протяжении всей истории и имеет жизненно важное значение для ее продолжения. Для многих влияние социологов на наше общество остается незамеченным. Кому-либо было бы трудно утверждать, что определенное человеческое поведение не влияет на людей на том или ином уровне. Я считаю, что когда люди получают определенные новости или результаты исследований, они, возможно, не думают о том, кто профессионалы, которые стоят за результатами.

Некоторые люди, когда слышат слово «наука», представляют себе стереотипного ученого в белом лабораторном халате. Так много в нашей жизни находится под влиянием работы социологов прошлого и настоящего, от нашей системы образования до воспитания детей, вопросов здравоохранения и наших привычек в отношении расходов.Исторически открытия социологов изменили наш мир и будут продолжать дополнять нашу базу знаний по мере того, как мы будем трансформироваться в будущее. Итак, вы можете спросить, где бы мы были сегодня, если бы такие историки, как Конт и Дюркгейм, не верили, что им нужны социальные науки?

Чтобы ответить на этот вопрос, важно посмотреть, что считается измеримым вкладом. Если вы женщина, читающая эту статью, задумывались ли вы когда-нибудь о том, как обращались с женщинами на протяжении всей истории по сравнению с их ролью в обществе сегодня? Без усилий таких общественных организаций, как «СЕЙЧАС» и различных других организаций, направленных на обеспечение равных возможностей для женщин, никогда не существовало бы возможности выдвижения женщины на пост президента.Социологи, особенно те, кто занимается женскими исследованиями, часто считаются активистами.

Не все социологи являются активистами в полном смысле этого слова, каковыми считаются социологи-феминистки, но все они имеют одну общую нить, а именно наблюдение за ситуацией и предоставление информации о влиянии на людей и общество в целом. Большая часть текущей работы социологов сегодня сосредоточена на анализе волнового воздействия человеческого поведения практически на все, от экономики до образования и окружающей среды.Недавние технологические достижения привели к значительным изменениям в некоторых аспектах работы социологов. Социологи разработали процессы экспертных оценок.

Цель рецензирования состоит в том, чтобы ученый поделился своими выводами с другими специалистами и получил обратную связь. Обратная связь, которую получает ученый, часто помогает прояснить любое запутанное содержание и часто приводит к темам будущих исследований. С изобретением всемирной паутины социологи получили больше доступа к знаниям, чем они когда-либо могли мечтать чуть более пятидесяти лет назад.Поскольку наше общество превратилось в интерактивный онлайн-тип общества, то же самое сделали и социологи. На самом деле новые типы социальных наук превратились в социальные науки о технологии.

Интересно, что Интернет сам по себе был назван типом общества или, если хотите, виртуальным обществом. Интернет создал новые формы социального взаимодействия и социальной организации во многом благодаря широкому использованию и доступу. Большая часть регулярного социального взаимодействия теперь зарезервирована для онлайн-социальных сетей. Конечно, некоторые интернет-домены, такие как Facebook и Myspace, создали новый метод для регулярного подключения и взаимодействия с другими людьми. Социальные науки сохранили и, возможно, доказали свою возросшую важность с взрывом эры Интернета.

Социологи играют ключевую роль в понимании влияния Интернета на наше общество. На самом деле в результате изобретения Интернета и его влияния на наше общество развились определенные области. Относительно недавно разработанная подобласть «Наука и технологии» возникла в ответ на потребность в понимании технологий и общества.Основное внимание в этом конкретном полевом исследовании уделяется тому, как политические, социальные и культурные ценности влияют на научные исследования и технологические инновации и как они, в свою очередь, влияют на общество, политику и культуру.

Ученые в этой области часто тяготеют к этому предмету из-за твердого убеждения, что наука и технология являются социально укоренившимися конструкциями. Удивился бы Конт технологическим прорывом нашей эпохи? Нельзя сказать наверняка, но, по моему мнению, он будет утверждать, что изобретение компьютера и бурный рост Интернета, как и многие другие науки, могут найти ценность в консультациях со учеными-социологами, чтобы понять человеческое или социальное влияние на это новшество. .В заключение, как многим другим ученым пришлось развиваться, чтобы удовлетворить текущие потребности общества, так и социальным наукам.

В связи с обнаружением новых заболеваний, таких как СПИД, врачам пришлось расширить свои знания об этом заболевании, чтобы справиться с нынешним большим числом пациентов, инфицированных СПИДом. Какой была бы жизнь без врачей, которые помогали бы этим тяжелобольным пациентам? Не хотелось бы даже начинать думать о низком качестве жизни, которое мы бы имели без нынешних медицинских открытий.Не хотелось бы и мечтать о том, каким был бы мир без социологов. Как врачи важны для биологических наук, так и ученые в области социальных наук.

Люди — это намного больше, чем просто физическое строение, и социологи — необходимый компонент для понимания социальных сложностей человеческих существ. Почти невозможно составить список того вклада, который социологи сделали для человечества. Если вы все еще сомневаетесь в ценности образования в области социальных наук для общества, подумайте над следующими вопросами. Полицейские обучены тому, как раскрывать конкретные преступления, но они могут поблагодарить социолога за понимание того, что может способствовать совершению преступлений более высокого уровня.

Бухгалтеры обучены методам приемлемого бухгалтерского учета, но они могут поблагодарить социологов за помощь в понимании того, что приводит к росту определенных затрат. Врачи хорошо осведомлены о том, как лечить заболевания, передающиеся половым путем, но они также могут поблагодарить социологов за понимание причин более высокого уровня незащищенного секса.Я пытаюсь подчеркнуть, что почти в каждой профессии, известной человеку, социальная составляющая этой профессии стала опираться на знания, которые социологи собрали в своей области, чтобы дополнить другую профессию.

Каждая область имеет свою особую силу, которая сопровождает эту конкретную область, и почти все аспекты нашей жизни могут быть улучшены с помощью исследований и результатов социальных наук. Ссылки Проверено 28 января 2009 г . ; http://www. впунж. образование/cohss/философия/LOVERS/19th.htm Проверено 13 февраля 2009 г. http://www. социум. сеть/темы/культура. php#WEBCULTURE Проверено 13 февраля 2009 г. http://www. мдкс. переменный ток uk/WWW/STUDY/lecSHE. htm Проверено 18 февраля 2009 г. http://en. википедия. org/wiki/Social_sciences Проверено 18 февраля 2009 г. http://www. ответы. com/topic/social-sciences

Процитировать эту работу

Чтобы экспортировать ссылку на это эссе, выберите стиль ссылки ниже:

Примеры эссе. (август 2019 г.). История социальных наук.Получено с https://benjaminbarber.org/history-of-social-sciences/Copy to Clipboard Ссылка скопирована в буфер обмена.

«История общественных наук». benjaminbarber.org. 08 2019. 02 2022. .Копировать в буфер обмена Ссылка скопирована в буфер обмена.

Примеры эссе. Август 2019. История социальных наук. [онлайн]. Доступно по адресу: https://benjaminbarber.org/history-of-social-sciences/ [Проверено 18 февраля 2022 г. ].Копировать в буфер обмена Ссылка скопирована в буфер обмена.

Примеры эссе. История социальных наук [Интернет]. август 2019 г. [По состоянию на 18 февраля 2022 г.]; Доступно по адресу: https://benjaminbarber.org/history-of-social-sciences/.Копировать в буфер обмена Ссылка скопирована в буфер обмена.

Социальные науки и современные социальные проблемы – Предметы

Социальные науки, как и физические или биологические науки, являются интеллектуальными предметами, направленными в первую очередь на понимание, а не на действие.Конечно, это был бы любопытный вид «понимания», не связанный с действиями, и это, возможно, особенно справедливо для социальных наук. Тем не менее, есть разница между расширением понимания человеческого поведения и общества, с одной стороны, и попыткой решить социальную проблему, с другой. Социальные науки отличаются от решения социальных проблем, но каждая из них может способствовать друг другу.

За последние несколько лет произошли значительные изменения в народных взглядах и ожиданиях в Соединенных Штатах в отношении социальных изменений и социальных проблем. Возникла новая решимость улучшить некоторые давние, а также недавно возникшие болезни общества, а также чувство силы и уверенность в своей способности сделать это.

В поисках путей реализации этого стремления к самоконтролю, к целенаправленному, а не случайному улучшению, многие лидеры общества стали все чаще и чаще обращаться к социальным наукам. Некоторые спрашивают, какой вклад в это предприятие могут внести социальные науки. Другие предполагали, что эти науки могут внести большой вклад в улучшение общества и что их нужно только насильно кормить (рекомендуемая диета варьируется от врача к врачу), чтобы расти быстрее и увеличить свой вклад.

Социальные науки могут внести свой вклад в социальную практику, но не такой большой вклад, какой они могли бы внести, если бы им помогли правильно развиваться. На данном этапе истории масштабы крупных социальных проблем превышают возможности социологов по их решению.

Такие ожидания были и раньше. Во второй половине девятнадцатого века и примерно в первом десятилетии двадцатого современные социологи давали советы прогрессивным политическим и социальным движениям того времени. Как указывал Дэвид Трумэн, эти политологи и социологи действовали не только из-за слабой позиции в политической структуре, но и почти при полном отсутствии теоретической изощренности, весьма нестрогих методов и небольшого количества фактов о системах, по которым они консультировали. . Они были интеллектуально преждевременны и слишком готовы претендовать на актуальность. Их усилия далеко не оправдали ожиданий, как их собственных, так и ожиданий тех, кто извне дисциплин призвал их.

Социологи предприняли еще одну попытку в первые годы «Нового курса», когда экономистов, а также социологов и политологов также пригласили в правительство и другие учреждения для разработки программ, планов и социальных механизмов борьбы с Великой депрессией. Новаторское мышление экономистов-аграрников и вытекающее из этого развитие институтов для того, что тогда называлось «помощью фермерам», оказались значительно более успешными, чем усилия социальных реформаторов начала 1900-х годов.

«Смогут ли социологи на этот раз лучше оправдать возложенные на них ожидания?»
Одна из причин относительно большего успеха прикладной экономической теории Нового курса заключалась в том, что в Соединенных Штатах развивалась значительная изощренность экономической науки как дисциплины вместе с хорошей эмпирической базой данных, которая была накоплена за предыдущие годы. десятилетия. По сравнению с сегодняшней базой данных база данных 1930-х годов была скудной и малочисленной; но это было значительное улучшение по сравнению с виртуальным вакуумом данных 1900 года.Другой причиной относительного успеха, вероятно, была степень отчаяния, охватившая страну и приведшая к готовности попробовать несколько радикальные меры, предложенные экономистами; отчасти потому, что люди были готовы попробовать меры, они были успешными. Еще одна возможность для социальных наук представилась во время Второй мировой войны, когда психологи и антропологи внесли особенно значительный вклад в ведение войны и управление оккупированными территориями.
В настоящее время социологам предоставляется четвертая возможность продемонстрировать, что они могут предложить для решения довольно хорошо стандартизированного, хотя и неполного, списка проблем: бедность, расовая сегрегация и дискриминация, упадок городов и удушение транспорт, человеческое и механическое загрязнение окружающей среды, а также ощутимый рост числа насильственных преступлений. Удастся ли социологам на этот раз лучше оправдать возложенные на них ожидания? Что можно и нужно сделать, чтобы добиться большего успеха?
Есть несколько чисто научных трудностей в успешном применении социальных наук для решения социальных проблем.Ограниченность места не позволяет их адекватного обсуждения здесь. Однако их важность такова, что о них необходимо хотя бы упомянуть, и они требуют настойчивых научных усилий, чтобы улучшить способность дисциплин социальных наук справляться с социальными проблемами. Есть три основных научных проблемы: так называемые «эффекты Хоторна» или изменения в поведении, возникающие в результате того, что люди являются субъектами экспериментального исследования; неадекватность существующих данных о социальных проблемах и индивидуальном поведении и недостатки косвенных данных; и, наконец, возможность манипулирования социальными факторами, которые являются переменными в социально-научном анализе проблем.Это трудные научные проблемы, но не нерешаемые. Кроме того, можно добиться значительного прогресса в применении социальных наук, не решая их полностью.
«Большой прогресс может быть достигнут в применении социальных наук без полного решения таких проблем».
На протяжении десятилетий в социальных науках наблюдалась тенденция развивать внутренние интересы, определять свои собственные проблемы и не принимать в качестве своего предмета социальные проблемы современного и окружающего общества.Эта тенденция объясняется силами, присущими самим дисциплинам, особенно концептуальным переопределением проблем и методологическими или техническими разработками. Социальный ученый, который берется работать над практической проблемой не как мудрый человек или умный консультант, а как ученый, быстро обнаруживает, что популярная или основанная на здравом смысле постановка проблемы либо неполна, либо вводит в заблуждение; что «проблема» — это действительно много проблем, лишь некоторые из которых попадают в дисциплинарную или научную сферу; и что в методологическом или техническом оборудовании, которым он располагает для решения «этой» практической проблемы, имеются серьезные недостатки. Иногда ученый исследует «реальный мир», потому что какая-то его часть решила проблему, и ученый хочет знать, как это решение работает. После того, как он поймет, как это работает, он может иногда улучшить решение, но основное движение его мысли всегда направлено от практического к абстрактному знанию.
Социолог возвращается к более фундаментальным вопросам, которые имеют все меньше и меньше сходства с практической проблемой, пока они не кажутся неуместными; более того, некоторые из более фундаментальных вопросов, поднятых таким образом, обретают собственную жизнь и становятся действительно отделенными от практических проблем.Вместо этого они образуют центральное концептуальное или методологическое ядро науки как таковой. Таким образом, с течением времени социальная наука может стать более абстрактной и все больше интересоваться вопросами, которые стоят перед ней как интеллектуальным предприятием per se и требуют решения независимо от того, имеют ли они отношение к социальным проблемам современности.
Если бы работали только эти внутренние интеллектуальные силы, дисциплина постепенно потеряла бы всякую актуальность. Однако некоторое влияние оказывают и экзогенные факторы.Например, некоторые люди становятся социологами, которые искренне заинтересованы в решении социальных проблем и сохраняют его, несмотря на профессиональный опыт аспирантуры. Рыночные силы также эффективны, особенно гранты как от частных фондов, так и от государственных учреждений для поддержки прикладных социальных исследований.
Возможность сделать карьеру в прикладной области социальных наук является важным рыночным фактором. Само существование профессиональных экономических консультационных фирм как частных, неакадемических предприятий открывает возможности для карьеры за пределами академического мира и может соблазнить молодого человека, который находит практические дела более сложными, чем интеллектуальный мир.Развитию клинической психологии в значительной степени способствовали потребности Управления по делам ветеранов сразу после Второй мировой войны в диагностической и терапевтической помощи в его больницах и клиниках.
Другим важным фактором является престиж. Социальные науки — это в первую очередь академические предприятия, в большей степени, чем биологические или физические науки, и академическая часть дисциплины не только намного больше, чем другие сектора, но и неизмеримо более престижна.Физические и биологические науки, с другой стороны, имеют значительные неакадемические сектора, которые имеют интеллектуальное и научное влияние, а также большое и очевидное практическое значение.
«Престиж, который большинство социологов придает академической социальной науке, может быть оправдан, а может и нет, но это факт».
Престиж, который большинство социологов придает академической социальной науке, может быть оправдан, а может и нет, но это факт. Низкий статус прикладной работы, вероятно, незаслужен, но это тоже факт, который может отпугнуть некоторых первоклассных ученых, осознающих свой статус, от начала карьеры в области прикладных социальных наук.Истоки этого низкого статуса частично лежат в прежних относительных неудачах социологов в адекватном и успешном решении социальных проблем. Даже там, где прикладные социальные исследования развивались и привлекали компетентных людей, они все равно были прикладными исследованиями, а не тем, что называют «разработкой» (в смысле исследования и разработки) или «инженерией».
Большинство прикладных социальных исследований сосредоточено на анализе ситуаций, объясняющих или объясняющих данное положение дел; или измерение результатов — и степень успеха некоторых действий в достижении поставленной цели.Меньше внимания уделялось подготовке новых средств для принятия мер или рекомендациям, как пользователю следует действовать, чтобы добиться успеха.
Производство рекомендаций для действий выходит за рамки исследований и даже за пределы науки, в то, что правильно называется «разработками», а не «исследованиями», или «инженерией», а не «наукой». Различие больше, чем словесное — это целый комплекс: состояние ума, институциональное покровительство, междисциплинарные отношения, общение с неучеными, использование ненаучных ресурсов и ненаучных навыков.
«Разработка» или «инженерия» требуют в первую очередь изобретательского и конструктивного подхода, а не аналитического и дифференцирующего. Ученый обычно пытается расшифровать данную сложную ситуацию, чтобы увидеть, как работают ее компоненты. Инженер обычно пытается собрать устройство или процесс для достижения поставленной цели. Научный процесс является аналитическим; инженерный процесс является синтетическим. Творчество ученого концептуально, оно заключается в создании воображаемых новых принципов или связей между понятиями.Творчество инженера заключается в осязаемых изобретениях вещей или процессов, которые имеют причинно-следственную или продуктивную связь с желаемой целью.
За исключением очень ограниченных и неоднородных областей, социального развития или социальной инженерии не существует. Примеры социальной инженерии можно найти в экономике при разработке фискальной и денежной политики, а в психологии — в новых формах психотерапии (особенно поведенческой терапии), программированном обучении, обучении человеческих отношений, обучении менеджеров и социальной организации производства. единиц в фирмах.
Организационные влияния
Развитие прикладной социальной науки или социальной инженерии может происходить быстрее через профессиональные школы (особенно бизнес и медицину), чем через дисциплинарные факультеты в университетах. Академическая исследовательская и преподавательская единица в социальных науках находится под влиянием сил, которые препятствуют такого рода развитию. Одни организационные, другие научные; некоторые вытекают из институциональных механизмов проведения исследований в области социальных наук.Большинство исследований проводится в академических условиях работниками, работающими неполный рабочий день или работающими по краткосрочным контрактам, т. е. профессорами и аспирантами.
У первых есть преподавательские и административные обязанности, которые отнимают часть их времени, у вторых есть основной краткосрочный интерес в завершении диссертации и преуспевании в мире. Первые работают неполный рабочий день над исследовательской проблемой, вторые оставляют ее для других мест или других проблем через относительно короткое время. Таким образом, многие проблемы социальных исследований имеют размер «дипломной работы», потому что они выбраны по этой причине.
Этой тенденции способствует действующая система проектных грантов, которая имеет тенденцию делать упор на краткосрочное исследование отдельных проблем, а не на долгосрочное, исследовательское и настойчивое изучение проблемы, явления или метода. Отсутствие традиции долгосрочной исследовательской карьеры на постоянной основе, негибкость пространства, что затрудняет расширение и сокращение масштабов долгосрочного проекта по мере необходимости таких изменений, различные требования к квалифицированной рабочей силе. при проведении интервью и обработке данных (в настоящее время облегчаемых компьютерными приложениями) все это способствует спорадическому интересу, легкому разочарованию и отсутствию настойчивости.
«Достижения в социальных науках, по-видимому, чаще происходят в условиях, которые относительно свободны от необходимости разрабатывать немедленные решения».
С другой стороны, реальные фундаментальные достижения в социальных науках, по-видимому, скорее всего, будут происходить в учреждениях, таких как дисциплинарные отделы, которые относительно свободны от необходимости разрабатывать немедленные решения, работать с клиентскими системами и уделять внимание целому ряду вопросов. вненаучных соображений, связанных с решением социальных проблем. Можно привести убедительный аргумент в пользу того, что самые насущные потребности социальных наук носят методологический характер и что наибольшие возможности для укрепления социальных наук заключаются в совершенствовании методов исследования и разработке более мощных теорий.Действительно, значительный прогресс в социальных науках, произошедший за последние несколько десятилетий, был достигнут благодаря фундаментальным исследованиям такого рода, проводимым на дисциплинарных факультетах.
Таким образом, традиционные дисциплинарные факультеты и институты, которые действительно встроены в университеты, могут рассчитывать на то, что они обеспечат социально-научную основу для решения социальных проблем, но не должны рассчитывать на саму реальную проблемно-ориентированную работу.
Ответственность за последнюю задачу должны нести учреждения, которые несут менее серьезную интеллектуальную ответственность и свободны от обязательств по начальному образованию.Более того, институты прикладных социальных исследований должны иметь более тесный непосредственный контакт с социальными проблемами и агентствами, которые могут принять эффективные меры для решения этих проблем.
Требования к вкладу социальных наук в решение социальных проблем
Где тогда должна находиться ответственность за вклад социальных наук в решение социальных проблем? Формулировка вопроса предполагает часть ответа, поскольку, во-первых, социальная проблема редко имеет прямое соответствие с социальной наукой и почти никогда не имеет такого соответствия ни с одной дисциплиной социальной науки.Все социальные проблемы являются междисциплинарными в том смысле, что для их адекватного решения требуются усилия нескольких ученых и, как правило, не только ученых или инженеров. Следовательно, первое требование к агентству прикладных социальных исследований состоит в том, чтобы его профессиональный персонал был привлечен из различных дисциплин (как внутри, так и за пределами социальных наук).
Второе требование, которое гораздо труднее выполнить, состоит в том, чтобы собравшиеся представители этих дисциплин могли продуктивно и эффективно работать вместе.Это требование требует первоклассных ученых, не только любопытных к рассматриваемой проблеме, но и любознательных в областях друг друга и способных учиться друг у друга. Готовность слушать и любознательность важнее всего остального, поскольку вполне возможен перенос обучения среди обществоведов, и это может даже помочь в решении, скажем, психологической проблемы, если антрополог, не имеющий специальной подготовки в области психологии, приступит к размышлениям. об этом.
Третье требование состоит в том, чтобы команда имела полную возможность выполнять свои функции проектирования и разработки.Для этого требуются определенные виды оборудования: здания и компьютеры, особенно адекватное «программное обеспечение» для вычислительной техники, а также всякое программирование и другая техническая помощь, которая может быть предоставлена. Одним из наиболее полезных методов социальной инженерии является моделирование социальных процессов, которые, как считается, лежат в основе социальных проблем. Во многих случаях этим моделированием придется заменить эксперименты из-за размера или других неразрешимых особенностей проблемы.
Четвертое требование – долгосрочное финансирование, соответствующее размеру социальной проблемы.В американской политике принято, что социальные проблемы нужно решать быстро. Мы обречены не тратить больше времени на устранение сегрегации, дискриминации, бедности, преступности и безработицы. Но в то время как чувство кризиса может побуждать к движению, во многом это пустое движение. Мы слишком порывисты и недостаточно настойчивы в решении социальных проблем. Проблемы нуждаются в постоянном изучении, испытаниях многих различных видов решений, а не в однократных панацеях, приготовленных в одночасье агентствами, которые финансируются на ежегодной основе и публично критикуются за отсутствие мгновенного успеха.
Проблемы использования общественных наук
Одним из наиболее интересных моментов, касающихся вклада социальных наук в решение социальных проблем, является то, что процесс внесения изменений, необходимых для решения проблемы, сам по себе является проблемой социальных наук.
Прежде чем вносить изменения в квазистационарную ситуацию, лицо, принимающее решение, должно учесть ряд факторов, влияющих на шансы на успех. Во-первых, он должен рассмотреть приемлемость своих предложений для всех людей, вовлеченных в ситуацию; а также вред, ущерб или лишения, которые могут испытать некоторые из них.Затем он должен оценить эффективность методов, которые он собирается использовать для привлечения внимания и пробуждения желания исследовать, а также способность обучать людей новым способам поведения. Наконец, он должен попытаться скорректировать стимулирующие и тормозящие факторы в ситуации, чтобы стабилизировать новое равновесие и сохранить изменение, которое он стремится осуществить. Почти все эти проблемы в той или иной форме существуют и при использовании продуктов биологических и физических наук. Но у этих наук есть не только инженерная или исследовательская ветвь, которая облекает их идеи в удобную форму, но и маркетинговый механизм — набор действий и отношений, которые решают эти проблемы или устроены так, что могут позволить себе игнорировать некоторые из них.
В целом механизмы маркетинга социальных изобретений и устройств не аналогичны механизмам маркетинга физических и биологических технологий. На это есть как минимум три причины. Во-первых, до недавнего времени было немного социальных изобретений или устройств, которые нельзя было продать или распространить либо через существующие политические механизмы в государственном секторе, либо через публикации, либо через учреждение профессиональной группы, такой как клинические психологи. Возможно, что маркетинговые механизмы появятся в ответ на появление новых товаров для продажи.
Например, существуют коммерческие компании, которые теперь, похоже, заинтересованы в разработке и продаже, а также в установке новых учебных материалов и методик обучения в школах; а промышленные фирмы заключили контракты на реализацию программ по борьбе с бедностью — обычно путем переподготовки неквалифицированных или малоквалифицированных кадров. Эту тенденцию еще предстоит оценить, но она может коренным образом изменить характер процесса социальных изменений. Во-вторых, трудности с защитой прав собственности на нематериальные социальные технологии.Если продукт представляет собой идею, отношение, рутину, его трудно защитить авторским правом и, как правило, невозможно запатентовать. Отсутствие защиты исключительных прав делает перспективу инвестирования в сбытовую организацию менее привлекательной для предпринимателя. В-третьих, большая часть технологического продукта социальных наук имеет отношение к общественному, а не к частному сектору экономики, и ценна своим распределительным эффектом на общество в целом, а не повышением качества жизни одного человека. индивидуально за раз.Добавьте к этому тот факт, что многим социальным изобретениям нельзя присвоить удельную стоимость, и станет ясно, что маркетинговым механизмом в той или иной форме должно быть государство, а не частное предприятие.
Вопросы государственной политики в применении социальных наук
Некоторые вопросы государственной политики возникают в связи с исследованиями и разработками в области социальных наук. Например, какой должна быть государственная политика в отношении преднамеренных социальных экспериментов, особенно в отношении скрытых экспериментов, в которых испытуемые не знают, что они участвуют в эксперименте? Существуют научные причины для сокрытия, но проблема государственной политики заключается в том, перевешивают ли вероятные выгоды от проведения такого эксперимента этическую нежелательность менее чем открытых действий.Есть что-то отвратительное в сокрытии цели, даже когда мотивы для этого бескорыстны и никому не причиняют вреда. Есть что-то огорчительное в том, чтобы обнаружить, что то, что кто-то считал реальным и естественным течением событий, было на самом деле тщательно продуманной последовательностью ходов, преднамеренно спланированных для достижения предвзятой цели.
«Возможно, более важным вопросом государственной политики является: кто должен выносить решение?»
Польза для общественного благосостояния должна быть сбалансирована с этими возможными недостатками. Если цель эксперимента должна быть скрыта, чтобы получить достоверное знание, которое приведет к улучшению социальной политики при относительно небольших затратах, не только в деньгах, но и в ошибках и неудобствах, причиняемых гражданам, тогда нежелательные черты скрытого эксперимента могут быть перевешены его преимущества. Решение не может быть сделано априори для всех случаев; в каждом случае оно должно зависеть от предполагаемых затрат и ожидаемых выгод. Возможно, более важным вопросом государственной политики является: кто должен выносить решение?
На более общем уровне можно поднять вопросы о конфликте между двумя ценностями: продвижением знаний и личной неприкосновенностью и удобством отдельного гражданина.Нигде этот конфликт не становится более явным, чем в вопросах, касающихся вторжения в частную жизнь, особенно в отношении сбора подробных данных о людях и их хранения в файлах, которые предположительно будут использоваться в исследовательских целях.
Вопросы здесь связаны с гарантиями того, как будут использоваться данные и насколько подробно данные будут храниться. Вкратце, было предложено, чтобы определенные виды данных, которые в настоящее время регулярно собираются различными ведомствами (центральными и местными властями, а также, возможно, и частными агентствами), но хранятся в отдельных файлах и публикуются только в агрегированных формах, были доступны для исследований. целей на разукрупненной основе.
В частности, предлагается, чтобы данные о лицах, такие как занятость, доход, сбережения или расходы, собирались и хранились таким образом, чтобы можно было сопоставить информацию из этих отдельных рядов по отдельным лицам. Анонимность личности и конфиденциальность информации, по-видимому, будут сохранены, как сейчас. Система данных будет использоваться в исследовательских целях, а не в административных.
«Вопрос на самом деле вращается вокруг оценки вероятности «большого братства» — контролирующего правительства и контролируемого общества.”
Будет ли само существование национальной системы данных соблазнять тех, кто имеет законный доступ, к незаконному использованию данных, является гораздо более серьезным вопросом, выходящим далеко за рамки системы данных как таковой. На самом деле вопрос касается оценки вероятности «большого братства» — контролирующего правительства и контролируемого общества, а также той роли, которую социальные науки могут сыграть в создании или поддержании такой ситуации. По мере роста плотности населения, взаимозависимости, сложности и технологической изощренности нашего общества быстро растет потребность в рациональном планировании и вдумчивом и дальновидном управлении нашими делами.Так же как и потребность в бдительности при защите личной свободы, поскольку всегда есть, как и всегда была, заманчивая возможность для тех, кто у власти, «упростить» свои проблемы, используя свою власть таким образом, чтобы ограничить свободу и ограничить свободу. менее мощный.
Однако нет оснований считать социальные науки более виновными или более опасными, чем другие виды науки и технического развития. Мощь государства увеличивается за счет разработки современного оружия для его полиции, более эффективной связи между ними и устройств, позволяющих подслушивать на расстоянии и через стену. Есть опасности в фармакологическом контроле поведения. Индивидуальная свобода может быть ограничена архитектурой наших жилищ и дизайном нашего транспорта, а также законами, регулирующими минимальную заработную плату, социальные выплаты и освобождение от подоходного налога.
На самом деле социальные науки могут помочь нам осознать угрозы нашей свободе, одновременно давая нам больше возможностей для конструктивного контроля над собственным поведением, помогая нам быть более терпимыми к разнообразию, учиться жить вместе в большей гармонии, менее жестоко и более удовлетворительно.Однако, если мы хотим воспользоваться этими преимуществами, мы должны работать над тем, чтобы понять себя и наше общество, над совершенствованием социальных наук, способных ответить на вызовы нашего будущего.
Эта статья является выдержкой из более длинной статьи Генри В. Рикена , опубликованной в февральском выпуске Social Science Information за 1969 год . Он основан на лекциях Джона Рэндольфа и Доры Хейнс, прочитанных в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре в феврале 1968 года. Этот вопрос обсуждался советом директоров Совета на его заседании в марте 1968 года и постоянно находился в центре внимания его Комитета по проблемам и политике.
Генри В. Рикен (1917–2012) был выдающимся социологом, который занимал пост президента Совета по исследованиям в области социальных наук с 1966 по 1971 год. Он также был первым директором отдела социальных наук Национального научного фонда. Он также работал на факультетах Гарвардского, Миннесотского и Пенсильванского университетов.
Первоначально это эссе было опубликовано в Items Vol. 23, выпуск 1 весной 1969 года. Посетите наши архивы, чтобы просмотреть оригинал в том виде, в каком он впервые появился в печатных изданиях Items .
Социальная антропология и история социальных наук
Abstract
В 1970-х годах, когда в Соединенных Штатах возникло движение истории социальных наук, приведшее к основанию Ассоциации истории социальных наук, одновременно возникло движение, в котором историки обратились к культурной антропологии. для вдохновения.Хотя в обоих движениях историки обращались к социальным наукам за теорией и методом, они отражали очень разные взгляды на природу исторического предприятия. Культурная антропология, особенно проповедуемая Клиффордом Гирцем, стала средством, с помощью которого историки могли найти теоретическую основу в социальных науках для отказа от научной парадигмы. В этой статье рассматривается это развитие, а также исследуются сложные способы, которыми культурная антропология приняла — и избегала — историю в последние годы.
Антропологи гордятся тем, что работают на периферии, что является одной из многих особенностей дисциплины, которые, как правило, не вызывают у их коллег-социологов симпатии. Их одержимость периферией исторически приводила их к неприятностям, поскольку в некотором смысле они пришли к худшему из обоих миров. Коллеги из других социальных наук обвиняли их в неуместности, обвиняя в том, что они являются поставщиками экзотики. Что еще более болезненно, в то время как антропологи любили изображать из себя защитников прав коренных народов, ряд постколониальных интеллектуалов и (самозванных) представителей групп коренных народов заклеймили их лакеями имперских властей (Warren 1998: 77, 80–81; Диркс 2001). ^¹ Жаль бедных антропологов, которых презирали и покровительствовали их коллеги из других дисциплин, в то время как объекты их исследования подвергались нападкам.
Антропологи по-разному реагировали на эти угрозы их законности и морали. Я упомяну только два, которые больше всего соответствуют тому, что я надеюсь здесь затронуть. Один ответ состоял в том, чтобы открыть фокус антропологии (и в этой презентации я ограничиваюсь социокультурной антропологией, оставляя в стороне археологию и биологическую антропологию, как отдельный предмет).Дисциплина больше не определяется какой-либо четкой географической направленностью, какой-либо привилегией (по крайней мере, теоретической) народов, живущих в самых отдаленных местах. Аналогичным образом, антропологи уже давно находятся в процессе выхода за рамки модели исследования сообщества, разрабатывая методологии и фокусы, которые отражают транслокальные и все чаще транснациональные процессы (Appadurai 1991; Kearney 1995; Marcus 1995; Vertovec 2001). Локальное и глобальное не могут (и, возможно, никогда не могли) быть разделены.^² Вторым ответом на эти вызовы стали попытки антропологов снискать расположение предметов своих исследований, превратившись из ученых в крестоносцев на стороне угнетенных. Такой подход подходит для использования антропологами, если они работают в политической или общественной организации, но для академического антрополога он приводит к ролевому конфликту, который подрывает любое научное доверие, которое в противном случае могло бы быть у антропологии.
В принципе, движение к географической и методологической открытости антропологии должно иметь важные последствия для большей открытости антропологии для истории.Это предполагает, например, уход от локального и приближение к более широкому географическому контексту. Это также влечет за собой изучение более широких социальных процессов и, следовательно, неизбежно требует лучшего понимания исторической динамики. Тем не менее движение антропологии к истории происходило гораздо медленнее, чем можно было бы ожидать в связи с этими событиями.
Позвольте мне свести многолетние острые дебаты в этой области к простому набору наблюдений. По причинам, которые я только что упомянул, дисциплина, которая стала определяться конкретным объектом изучения (сельские, периферийные сообщества), отвергла эту идентичность и стремилась к более широкому диапазону изучения.При этом ему неизбежно пришлось столкнуться с ограничениями подхода, в значительной степени основанного на единой методологии включенного наблюдения. Ее идентичность больше не основывалась на включенном наблюдении в периферийных местах, антропология в некотором роде вернулась к более раннему самоопределению как сравнительному изучению социальной организации и культуры. Поскольку это должно было стать предметом антропологии, любая сфера социальных отношений, любые культурные процессы где бы то ни было должны были лить воду на антропологическую мельницу.Темой может быть фракционная политика в крошечном мексиканском городке или политика Европейского Союза; это может быть шаманство в амазонской деревушке или телевизионные проповедники в Соединенных Штатах. С этой точки зрения цель антропологии состоит в том, чтобы задокументировать и объяснить человеческое разнообразие и общие черты. Если придерживаться такой точки зрения, исторические случаи столь же актуальны и потенциально столь же ценны, как и современные. ^³
Но одно из следствий этого перехода не было полностью учтено: как только антропология получила такое переопределение, ее презентистский уклон неизбежно оказался под вопросом.Если цель антропологов состоит в том, чтобы понять социальную структуру, религию или социальную конструкцию идентичности, если они должны задокументировать как диапазон культурного разнообразия, так и принципы, объясняющие культурное сходство, почему исторические случаи должны быть исключены из обсуждения? Что является основанием для рассмотрения только современных свидетельств?
Конечно, на этот вопрос можно предложить несколько ответов. Самый известный из них, часто формулируемый в 1930-х годах и отождествляемый с различными формами функционализма, утверждал, что опыт антрополога заключается в изучении связей между частями живых социальных организмов (в структурной версии функционализма) или связи между человеческими потребностями и потребностями. социальные формы (в более биологической функциональной модели).Здесь предусматривалось простое академическое разделение труда, оставляющее изучение исторических материалов профессиональным историкам. Но на самом деле это не интеллектуальное или теоретическое обоснование; это политическое заявление, которое вдобавок утратило всякую силу, как только антропология отказалась от своей идентификации с включенным наблюдением как определяющей чертой. ^⁴ Когда мы подходим к делу, мы сталкиваемся здесь с академической системой, основанной на соглашении разделить интеллектуальный пирог на удобные куски, чтобы каждому претенденту можно было дать свой собственный.Это свидетельство политической сделки (этакая академическая Ялта), в чистом виде. ^⁵
После изменений, которые претерпела антропология в последние десятилетия, где мы теперь находим антропологию по отношению к истории? Вышла ли антропология из периода неуверенности в себе и переопределила себя как дисциплину, которая больше не проводит черту, отделяющую себя от исторических исследований и исторических материалов? Нападая на эпистемологические основы старых способов определения дисциплин и академических отделов, возникла ли антропология в другом месте по отношению к истории?
Ответы на эти вопросы неоднозначны. Одной из черт академической жизни, которую антропологи восприняли с таким же рвением, как и любой из их собратьев по общественным наукам, была модель ведомственного бункера. Что бы вы ни говорили о дисциплинарных различиях, основанных на овеществлении или даже, в случае антропологии, уходящих корнями в постыдную историю, связанную с колониальным менталитетом, отделяющим изучение «туземцев» от изучения таких людей, как мы. Только не ставьте под угрозу существование антропологии как отдельной дисциплины, а главное, не ставьте под угрозу ее существование как отдельной кафедры в наших университетах.Конечно, нечто очень похожее можно сказать и об отношении большинства социологов, историков, экономистов и других социологов. ^⁶
Тем не менее, что касается отношения антропологии к истории, ситуация не так безрадостна. Я не буду рассматривать историю увлечения истории антропологией в 1970-е и 1980-е годы, о которой много написано. Трудно превзойти трактат Бернарда С. Кона (1987: 39) об антропологии и истории, тем более превзойти его определение антропологического подхода к истории как «проктологического», истории «снизу вверх».Это что-то из оборотной стороны явления, которое я рассматривал до сих пор и к которому еще вернусь. Если же остановиться на вопросе о том, как менялась работа антропологов в историческом направлении, то картина получается неоднозначной. С положительной стороны, ряд влиятельных фигур работал на стыке двух дисциплин. Среди других, просто чтобы придерживаться Чикаго в качестве примера, я мог бы упомянуть Дэвида Уильяма Коэна (1994, 1996) из Северо-Западного университета по истории (см. также Коэн и Одиамбо, 1989) и Джона Л.Комарофф и Джин Комарофф (1992) из Чикагского университета в области антропологии. Появилось даже несколько крупных программ для выпускников, специально посвященных пересечению антропологии и истории, в том числе в Мичиганском университете и Университете Джона Хопкинса. Не менее важно и то, что кое-что из того, что господствующая антропология сейчас считает наиболее влиятельными недавними работами в этой дисциплине, имеет исторический оттенок, и здесь я мог бы сослаться не только на работы Комароффов в южной Африке, но и на работы Арджуна Аппадурая (1981, 1996) и Николаса. Б.Работа Диркса (1987, 1993, 1996) в Индии, работа Энн Лауры Столер (1989, 1992, 2001a, 2001b) в Юго-Восточной Азии (см. также Столер и Штрасслер, 2000) и, возможно, более спорные исследования Гавайев Маршалла Салинса (1985). . ^⁷ Более того, начиная с 1970-х годов ряд антропологов, находившихся под влиянием событий в Европе, участвовали в буме исторической демографической работы, которая стала центральной частью движения истории социальных наук. ^⁸
Тем не менее, если кто-то думал, что антропологи серьезно займутся историческими исследованиями, беглый просмотр ведущих журналов по этой дисциплине показывает, что ничего подобного не произошло.Здесь я должен прежде всего отметить, что антропологи могут публиковать исторические работы в многочисленных специальных нишах, некоторые из которых ориентированы на конкретный регион (в первую очередь, возможно, на африканские и азиатские). ^⁹ Существует также особая история этноистории, которая возникла из исследований коренных американцев в области антропологии, области, которая с самого начала уходила корнями из-за уничтожения культур коренных американцев в историческую реконструкцию. Поскольку этноистория рассматривалась в другом месте, я оставляю ее здесь в стороне.^¹⁰ А как насчет господствующей антропологии? Как это определить?
Для текущих целей можно воспользоваться одним из простых способов — обратиться к самому престижному журналу по социокультурной антропологии в США, American Ethnologist . С начала 2000 г. по первую половину 2008 г. американских этнологов опубликовали 268 статей. Из них только 26 имели какое-либо существенное отношение к историческим материалам. То, что уже кажется скромным, становится еще более поразительным, если мы более внимательно посмотрим на природу исторических случаев, которые исследовали эти антропологи.Большинство просто используют некоторые вторичные источники, чтобы предоставить краткую историческую справку на пути к основному вниманию к современной жизни. Только 13 статей в журнале American Ethnologist содержали какое-либо серьезное исследование материалов до 1960 года, и ни в одной из них не рассматривались материалы до девятнадцатого века. Если в социокультурной антропологии и произошел какой-либо сдвиг парадигмы в сторону более полного вовлечения в историю, то в самом важном американском журнале об этом есть лишь след.
Что нового в интересе антропологов к истории, так это энтузиазм, разделяемый некоторыми другими дисциплинами, по изучению использования истории в современном обществе. Это действительно бурно развивающаяся область, отчасти вызванная работой Эрика Хобсбаума и Теренса Рейнджера (1983) об «изобретении традиции». Роль истории в создании сегодняшней идентичности людей, манипулирование историческими материалами, вымыслы (в смысле Клиффорда Гирца [1973: 15]), созданные музеями и памятниками, предоставили антропологам богатый материал, как и для историки (Wachtel 1986; Steedly 2000; Berliner 2005; Anderson 2006).Но поскольку антропологи были привлечены к этой области, они мало интересовались самой историей. По иронии судьбы, этот новый интерес к истории стал способом представления истории.
Если те из нас, кто когда-то надеялся, что антропология переопределит себя, чтобы охватить историю, были разочарованы, то и те, кто приветствовал объятия историков антропологии еще в 1970-х годах, должны быть разочарованы. ^¹¹ С точки зрения Ассоциации истории социальных наук (SSHA) время увлечения историков антропологией заслуживает некоторого размышления.Это произошло одновременно с увлечением историей социальных наук в целом, о чем свидетельствует дата основания самого SSHA (1976 г.). Тем не менее, хотя SSHA была основана на убеждении, что историки должны больше и лучше использовать другие социальные научные дисциплины, основатели SSHA явно не имели в виду антропологию или, по крайней мере, не тот вид антропологии, который ассоциируется с антропологическим настроением в истории. времени.
Это станет яснее, если мы посмотрим, к каким антропологам чаще всего обращались историки в своих антропологических объятиях.Основные имена, которые приходят на ум, включают Виктора Тернера, Мэри Дуглас и, прежде всего, Гирца. Но в то время как стремление SSHA заключалось в том, чтобы история обратилась к другим социальным наукам, чтобы следовать более научной парадигме, историки защищали Гирца по противоположной причине, на самом деле как способ казаться теоретически искушенным, отвергая то, что они отвергали как наивную «позитивистскую теорию». модель. В Гирце (1973) они увидели мыслителя, который предложил новый, захватывающий, герменевтический подход к истории, способ использовать антропологию для создания подхода к истории, сосредоточенного на паутине смысла, которую плетут люди.^¹² Таким образом можно было начать новую культурную историю. ^¹³ По иронии судьбы, энтузиазм историков по отношению к антропологии в этот период скорее можно рассматривать не как часть движения истории в сторону социальных наук, а как общее движение истории (или части истории) и антропологии в сторону. от направления, в котором двигались другие социальные науки. ^¹⁴
То, что движение истории к антропологии было отдельным от движения истории к другим социальным наукам, как это отражено в идеологии, которая породила SSHA, ясно видно из данных, близких к дому.Какую роль сыграли антропологи в SSHA? В конце концов, кредо SSHA состояло в том, чтобы преодолеть границы, отделяющие историю от других социальных наук, и призвало историков принять теорию и метод из других социальных наук. Можно подумать, что SSHA могла сыграть значительную роль в сближении истории и антропологии. Однако вскоре понимаешь, что это не так. Показательно взглянуть, например, на дисциплинарное прошлое тех, кто занимал пост президента SSHA.
Как мы видим из , спустя треть века я имею честь быть лишь вторым антропологом, выступающим в этой роли (первой была Кэролайн Б. Бреттелл). Но даже если смотреть шире, картина не становится лучше. На самом деле все выглядит еще хуже, и можно подозревать, что это свидетельствует о том, что я был выбран в качестве кандидата от позитивных действий на пост президента SSHA, члена исторически недопредставленного меньшинства.
Таблица 1
SSHA президенты, по дисциплине, 1976-2009
9039 9039 9
номера
16
Социология 6
Экономика 5
Политические науки 4
антропология 2
Всего 33
Как видно, из нескольких человек США, только 8 были антропологами: другими словами, только 6, кроме двух президентов. Сказать, что это свидетельствует о слабом участии антропологов в проекте, который был SSHA, значит мягко сказать. По всем правилам, после президентства Бреттелла в 2000–2001 годах SSHA должно было ждать более 50 лет, чтобы избрать своего второго антрополога президентом.
Таблица 2
SSHA Office Office (включая сетевые стулья и члены комитета), по дисциплине, 1976-2007 гг.
9 9
Дисциплина ^A № процент
История 263 263 52
Социология 76 15
Политология 51 10
Экономика 46 9
География 13 2
Антропология 8 2
9 1
1 1
Другое и не определено 40 8
Всего 509 100
Но это заведомо узкий подход к вопросу. Давайте взглянем шире на то, в какой степени историки используют антропологию в наши дни. Взгляд на основные исторические журналы показывает, что с 1970-х годов мало что изменилось. Наибольшее внимание историков привлекают не социальные структурные, сравнительные антропологи, а культуралисты, интерпретаторы. Даже в двадцать первом веке антропологом, которого чаще всего цитируют, является Гирц, и, вообще говоря, его цитируют по причинам, которые я только что упомянул. Чтобы убедиться в этом, я просмотрел 72 «исторических» журнала, проиндексированных JSTOR, и выбрал два года 2000–2001 ().Следует отметить, что определение JSTOR того, что представляет собой исторические журналы, включает в себя множество междисциплинарных и особенно региональных журналов.
Таблица 3
Цитаты работ антропологов в журналах 72 Истории, проиндексированные jstor, 2000-2001
всех вероятных антропологических подозреваемых, которые я мог бы идентифицировать, Гельц увенчал список 60 цитат, широко распределенных по журналам. Стоит остановиться, чтобы рассмотреть других часто цитируемых антропологов. Если я кого-то не упустил, номером 2 (хотя и с тем преимуществом, что они были парой) были Комароффы, такие как Гирц, известные своим интерпретативным, а не позитивистским подходом к своему исследованию. ^¹⁵ Из 54 цитирований 27 пришлись на африканские специализированные журналы, а еще 15 появились всего в двух междисциплинарных журналах, где многие авторы, цитирующие их, сами являются антропологами ( Сравнительные исследования в обществе и истории, право и Обзор общества ).Это оставляет мало свидетельств их общего теоретического влияния на работу историков. Следующим в историографическом хит-параде идет Аппадурай, чьи работы о постколониализме, современности и использовании памяти оказали влияние на антропологов. Однако и здесь стоит отметить, что 11 из 45 ссылок — и помните, мы имеем дело с 72 журналами — взяты из одного журнала, Comparative Studies in Society and History .
То, что энтузиазм историков по отношению к антропологии утратил свою силу, видно на примере большинства исторических факультетов (конечно, есть несколько примечательных исключений), где, по-видимому, отказались от любого представления о том, что подготовка историка должна включать некоторое изучение антропологии.Чтобы неформально проверить это предположение, я провел опрос среди наших собственных аспирантов-историков (второго курса и старше) в Университете Брауна в ноябре 2007 года. Мы спросили их, есть ли какие-нибудь антропологи, чья работа повлияла на их собственную. Из 45 опрошенных нами студентов ответили только 11, и мне трудно интерпретировать молчание трех четвертей, которые ответили, только из-за смущения, вызванного необходимостью признаться антропологу, что они не могут назвать никого. Из 11 ответивших двое заявили, что ни один антрополог не повлиял на них, а остальные чаще всего называли имя Гирц, за ним следовали Дуглас и Клод Леви-Стросс.Из этих троих только один, Леви-Стросс, был еще жив, и ему было 99 лет. Трудно обнаружить в этих результатах какие-либо признаки активного участия нашего подрастающего поколения историков в современной антропологии. Исключение, вероятно, следует сделать для историков, работающих в Африке и Латинской Америке, где отношения между историками и антропологами издавна были достаточно прочными.
Прежде чем оставить этот вопрос, я хочу сообщить еще об одном показателе, с помощью которого я исследовал тенденцию использования антропологии американскими историками.Я снова просмотрел 72 «исторических» журнала, проиндексированных в JSTOR, и спросил, как часто встречаются ссылки на, возможно, пять ведущих антропологических периодических изданий, издаваемых в Соединенных Штатах. Чтобы увидеть, можно ли обнаружить какую-либо тенденцию, я исследовал их с 10-летними интервалами (кроме последнего), используя двухлетние периоды. Результаты в .
Таблица 4
Цитаты статей, опубликованных в пяти ведущих антропологических журналах, как найдено в 72 журналах истории, проиндексированные jstor, 1974-2001
Антрополог номер
Appadurai, Arjun 45
Clifford Джеймс 18
Комарофф, Джон Л. И Жан 54 54
Дуглас, Мэри 16
Фергюсон, Джеймс 16
Гертз, Клиффорд 60349
Геллнер, Эрнест А. 21
Gluckman, Max 17 17
Goody, Jack 19
Lévi-Strauss, Claude 25
20 20
Ортнер, Шерри 12
Rabinow, Paul 16 16
Stoler, Ann Laura 39
Turner, Victor 20
2000-2001 7
антропологические журналы 1974-75 1984-85 1994 -95
Американский антрополог 89 71 69 50
Американский Античность 15 19 22
Американский Этнолог 5 26 70 56
Годовой обзор антропологии 4 13 19 19
Текущая антропология 36 28 32 33
Всего 149 157 212 165
Эту таблицу следует интерпретировать с некоторой осторожностью. Во-первых, число проиндексированных журналов выросло за этот период с 66 до 72. Во-вторых, American Ethnologist впервые появился только в 1974 г., а Annual Review of Anthropology только в 1972 г., и, таким образом, особенно в первые два года (1974–1974 гг.). 75) число цитирований статей из этих двух периодических изданий явно занижено. Наша интерпретация еще больше омрачается неоднородностью журналов, отнесенных к рубрике истории в JSTOR, который, как я упоминал ранее, включает междисциплинарные журналы, в которых регулярно публикуются антропологи.Все, что можно с уверенностью сказать на основании этих данных, это то, что нет никаких свидетельств того, что в последнее время американские историки стали чаще читать журналы по антропологии.
Возможно, более интересным является вопрос о том, произошли ли какие-либо другие изменения в использовании историками других социальных наук за эти годы. Здесь я взял лучшие журналы по экономике, социологии (в данном случае два) и политологии, используя тот же подход. Как ясно видно, цифры слишком малы, чтобы делать какие-либо уверенные утверждения, а методология слишком узка, но есть, по крайней мере, некоторое предположение об уменьшении влияния как социологии, так и политологии среди историков в Соединенных Штатах.Напротив, есть некоторые свидетельства того, что влияние экономики может возрастать.
Таблица 5
Цитаты статей, опубликованных в ведущих журналах по экономике, социологии и политологии, найденные в 72 исторических журналах, проиндексированных JSTOR, 1974–2001 гг. 1984-85 1994-95 2000-2001
55 61 71 79 American Journal of Sociology 77 90 94 74 74 68 73 60349 60342 52 Американский политолог Обзор 97 97 78 52 41 Итого 282 289 247 240 90 349
Тема ежегодной конференции SSHA 2007 года была посвящена анализу состояния истории социальных наук и взглядам в будущее. О том, что наше предприятие продолжает процветать, свидетельствует тот факт, что на этой встрече присутствовало больше коллег, чем когда-либо. Те, кого беспокоит старение пионеров ССХА, могут утешиться тем, что в последние годы в ассоциацию вступило значительное число более молодых коллег. И все же мы не смеем слишком самодовольствоваться. Если кто-то ожидал, что импульс, стоящий за созданием SSHA, приведет к радикальной перестройке истории и резкому стиранию границ между историей и другими социальными науками, то должно было произойти некоторое разочарование.Как я пытался показать здесь, складывающиеся отношения истории с антропологией сложны. Антропологи работали с историческими материалами и историческими темами самыми разными способами, точно так же, как историки обращались к антропологии как по теоретическим, так и по методологическим причинам. Тем не менее относительно небольшая часть этого сближения, если это так, пошла по пути, намеченному пионерами истории социальных наук. В самом деле, большая часть его, кажется, представляет собой явный отказ от ключевых принципов истории социальных наук, которые поносятся за то, что они воплощают наивный эмпиризм, чрезмерно мускулистый позитивизм или даже неоимпериализм. И несмотря на все эти эксперименты, остаются веские доказательства того, что социокультурные антропологи продолжают определять свою область, на практике, если не в теории, как изучение настоящего, историческая работа в значительной степени относится к региональным, междисциплинарным и специализированным журналам.
Количественные социальные науки | New College of Florida
Количественные социальные науки Область концентрации
Количественные социальные науки — это растущая междисциплинарная область, которая сочетает в себе навыки количественного анализа с различными предметными дисциплинами социальных наук.Программа количественных социальных наук предоставляет студентам, изучающим социальные науки, основные навыки и инструменты, необходимые для проведения сложных количественных исследований в области социальных наук. Эта программа обучения, разработанная для сопровождения основных основных курсов другого AOC по общественным наукам, делает упор на практические методологические компоненты количественного анализа данных, включая дизайн исследования, прикладную статистику, программирование и математические основы.
Количественная социальная наука — это не только изучение того, как проводить анализ данных, но также и изучение того, почему следует проводить анализ данных, каковы его возможности и ограничения.Студенты, изучающие количественные социальные науки, лучше поймут, как принимаются решения на основе данных, как интерпретировать изобилие данных в нашем все более цифровом обществе, как различные области социальных наук используют данные для понимания своих областей исследования и как эффективно и четко обмениваться данными.
Эта совместная программа обучения будет представлять особый интерес для студентов, желающих продолжить карьеру в социальных областях, требующих навыков количественного анализа, таких как работа в государственном или федеральном правительстве, консалтинг, средства массовой информации и коммуникации, а также в качестве аналитиков в области маркетинга, бизнеса, социальной работы. , и политика.Многие из этих профессий требуют как степени в области социальных наук, так и навыков анализа данных. Кроме того, этот совместный AOC может быть полезен для тех, кто интересуется аспирантурой в области социальных наук, где сложные количественные навыки все чаще требуются в качестве предпосылок для поступления.
Чему вы научитесь
Изучая базовые навыки, необходимые для проведения сложных количественных исследований, студенты, изучающие количественные социальные науки, получают ряд практических навыков, которые подготовят их к работе на рынке труда или к будущей академической работе. , включая курсовую работу по некоторым из наиболее востребованных технических навыков, которые ищут работодатели и программы для выпускников (например,г., R, Python, статистические рассуждения).
Разработанный в дополнение к существующим основным курсам AOC, этот совместный AOC делает упор на практические компоненты анализа данных, требуя от студентов прохождения курсов, связанных как с информатикой, так и с прикладной статистикой. Это также требует, чтобы студенты прошли курс исследовательского дизайна, который основывает их на дисциплине социальных наук. Это гарантирует, что учащиеся сделают больше, чем просто узнают, как проводить анализ данных; они также понимают, почему и когда им следует в первую очередь заниматься анализом данных.
Краткий справочник по написанию эссе по гуманитарным и социальным наукам
Отзыв Матильды (Тилли) Йодер, библиотекаря Гошен-колледжа, 10.07.19
Полнота рейтинг: 4 видеть меньше
Объем этого учебника очень четко обозначен в его названии — он направлен на то, чтобы помочь студентам в процессе написания эссе для курсов гуманитарных и социальных наук. Аллоссо преуспевает в создании работы, которая делает именно это, обсуждая методы и стратегии для хорошего письма, но предполагая, что читатели будут достаточно знакомы с английской грамматикой.Содержание включало, как развивать идеи, как формулировать эффективные аргументы, как определять слабые места в письме и как эффективно пересматривать. Стоит отметить, что авторы не заботятся о форматировании, подчеркивании процесса написания и не о привередливых деталях структуры цитирования, макета титульного листа или размера шрифта. Эти вопросы легко решаются на огромном количестве веб-сайтов и справочников; больше беспокоит то, что нет реального обсуждения плагиата или того, как управлять цитатами и ссылками, что является важной частью любого гуманитарного или социального эссе, требующего исследования, а не отдельного текста.Для этой работы нет глоссария или предметного указателя, хотя в оглавлении очень четко изложены темы глав. Указатель был бы весьма полезен для преподавателей и студентов, желающих использовать книгу целиком. Точно так же список литературы со ссылками на связанные работы и веб-сайты также может быть полезен для тех, кто хотел бы получить более подробную информацию о конкретных методах, не описанных в этой небольшой работе.
Точность содержания рейтинг: 4
Содержание этого руководства является точным, хотя его узкая направленность означает, что оно не является исчерпывающим (и не претендует на то, чтобы им быть).Стратегии, изложенные в нем, являются стандартной практикой и изложены лаконично. Все цитируемые авторы упоминаются по именам, но без подробностей; простые ссылки на эти цитаты послужили бы образцом передовой практики для студентов, читающих материал.
Актуальность/долговечность рейтинг: 5
Содержание этого руководства носит достаточно общий характер, чтобы оставаться актуальным в течение некоторого времени. Примеры, приведенные в книгах, справочных произведениях классической западной литературы или устоявшихся представлениях об истории, которые, вероятно, будут продолжать преподавать в американских школах, — пьесы Шекспира, история восстаний рабов в Америке, Гражданская война и Хемингуэй — все они представлены.Примечательно, что ссылки обсуждаются только в контексте примеров отрывков, поэтому для понимания того, что говорят авторы, не требуется знание событий или сюжетов.
Ясность рейтинг: 5
Алессо практикуют то, что проповедуют в данном случае, пишут прямо и ясно. Жаргона почти не существует, а там, где он есть, он всегда определен и объяснен. Концепции четко проиллюстрированы несколькими примерами и описаны шаг за шагом. Общий словарный запас и уровень письма соответствуют учащимся 11 класса и старше.
Последовательность рейтинг: 5
Ключевые термины постоянно используются в этой работе; в частности, авторы подчеркивают важность единства, последовательности и акцента в эффективном письме. Словарные термины вводятся и используются последовательно, хотя для обеспечения понимания перечислены альтернативные термины.
Модульность рейтинг: 5
Это руководство можно легко разделить на отдельные разделы, полезные для самых разных классов гуманитарных и социальных наук.Уроки истории и английского языка сочтут его особенно актуальным, но учителя начального письма, репетиторы письма и отделы академической поддержки также найдут здесь много полезного. Разделы о том, как составить диссертацию, и контрольный список изменений особенно применимы ко мне в моей работе в качестве репетитора по письму. Я могу себе представить, как студенты читают определенные разделы этой книги в зависимости от того, какие препятствия у них есть на пути к письму.
Организация/Структура/Поток рейтинг: 5
Организация этого текста логична, начиная с процесса ведения заметок и мозгового штурма и переходя к построению убедительных аргументов, построению тезиса, структуре эссе, написанию и пересмотру.Контрольный список повторений в конце учебника также организован таким образом, что он побуждает учащихся искать основные проблемы в своих письменных работах раньше, чем второстепенные.
Интерфейс рейтинг: 3
В целом путеводитель хорошо оформлен и в нем легко ориентироваться. Изображения не включены, и хотя изображения не являются строго необходимыми для такого рода тем, я считаю, что текст выиграет от некоторых изменений форматирования. Некоторые из списков могли бы использовать лучшие визуальные подсказки в своих подразделениях, а примеры абзацев выиграли бы, если бы были представлены в формате диаграммы, где определенные части можно было бы выделить и отметить более непосредственно.К сожалению, это название недоступно в формате PDF, что было бы полезно для тех, кто хочет получить доступ к книге без подключения к Интернету. Формат Epub также был бы полезен.
Грамматические ошибки рейтинг: 5
Я не заметил в этом тексте грамматических ошибок или опечаток.
Культурная значимость рейтинг: 4
Все ссылки на культуру в этом тексте появляются в примерах написания отрывков. Из-за этого не требуется глубокого понимания упоминаемой работы или произведения, потому что в центре внимания находится написание, а не содержание отрывка.Однако почти все включенные ссылки сосредоточены на классических произведениях, касающихся западной литературы и истории (Кафка, Достоевский, Беовульф и др.). Расширение примеров приветствуется, но в нынешнем виде текст не является оскорбительным и отражает то, чему учат на многих уроках английского языка в американских школах.
Археология как социальная наука
Abstract
Благодаря достижениям в области методов и теории археология в настоящее время занимается вопросами, центральными для дискуссий в социальных науках, гораздо более изощренным образом, чем когда-либо прежде.В сочетании с методологическими инновациями многомасштабные археологические исследования по всему миру дали множество новых данных, которые обеспечивают уникальную перспективу долгосрочных изменений в человеческих обществах, поскольку они документируют изменения в человеческом поведении и институтах до современной эпохи. Мы проиллюстрируем эти моменты тремя примерами: изменениями в населенных пунктах, ролью рынков и государств в глубокой истории и изменениями в уровне жизни. Альтернативные пути усложнения предполагают, как общие процессы могут действовать в условиях контрастной экологии, населения и экономической интеграции.
Ученые и общественность обычно думают об археологии как о стремлении найти самые ранние примеры таких вещей, как одомашненная лошадь, письменность или города. Слишком часто статьи на археологические темы в популярных СМИ фокусируются исключительно на наших поисках вещей, связанных с особенностями истории. Этот акцент искажает археологию, научную дисциплину, которая значительно продвинулась вперед за последние десятилетия. Мы утверждаем, что археология теперь может внести значительный вклад в более широкие социальные науки.Этот прогресс является результатом двух основных тенденций: накопления значительных новых полевых данных со всего мира и разработки новых методов и концепций, которые превращают наши данные в надежные реконструкции прошлой социальной динамики. В последние десятилетия научно мыслящие археологи как антропологической, так и классической традиции нашли точки соприкосновения в строгом анализе прошлых человеческих обществ и их изменений во времени.
На первый взгляд необработанные данные археологии — такие вещи, как осколки горшков, каменные орудия и фрагменты архитектурных памятников — могут показаться не идеальными для анализа прошлых социальных систем, экономических процессов или политической динамики.Однако аналитические достижения, в том числе все более изощренные применения химических и физических методов, теперь позволяют реконструировать многие прошлые экономические явления со значительной степенью детализации. Археологи могут определить места происхождения многих видов сырья и предметов и реконструировать древние технологии и производство. Научные и археологические методы теперь позволяют все более точно датировать места и артефакты. А новые компьютерные мощности позволяют археологам находить и сравнивать закономерности в необычайном богатстве мелких находок из археологических раскопок.Затем концептуальные достижения позволяют использовать новые данные для реконструкции многих явлений, представляющих основной интерес для социальных наук, от систем неравенства и стратификации до рыночной экономики и политических институтов.
Археологические данные имеют несколько преимуществ для изучения прошлых обществ. Во-первых, они являются единственным источником информации о прошлом человечества до изобретения письменности и развития историографических традиций. Таким образом, археология дает ученым доступ ко всему спектру человеческого опыта, включая социальные формы, не похожие ни на какие, существовавшие в современную или историческую эпоху.Во-вторых, археология может дать информацию обо всех слоях общества, включая простолюдинов, крестьян, низший класс и рабов, группы, которые часто не учитывались в ранних исторических отчетах. В-третьих, археологические находки обеспечивают долгосрочную перспективу изменений, документируя происхождение сельского хозяйства, Городскую революцию и другие трансформационные социальные изменения. Действительно, археология имеет решающее значение для возрождения интереса к тому, что сейчас называется «глубокой историей» (1). В-четвертых, стандартное использование методов случайной (или квазислучайной) выборки и количественного анализа в современной археологии позволяет делать строгие выводы о прошлых условиях и изменениях.В-пятых, теперь у нас есть археологические данные из многих регионов, что позволяет проводить систематический сравнительный анализ этих изменений и социальных моделей. В-шестых, большинство обществ, реконструированных археологами, не зависят от западной культурной традиции, которая была в центре внимания большинства социальных наук.
Многие результаты наших собственных полевых проектов и исследований наших коллег относятся к основным темам социальных наук. В прошлом распространение археологических данных было ориентировано прежде всего на такие дисциплины, как антропология и классика.Более широкий доступ к нашим данным был (и остается) ограниченным из-за практики публикации, включая сборку объемных технических отчетов и публикацию в специализированных журналах. Как активные полевые исследователи как антропологической, так и классической традиции, мы, авторы этого отчета, признаем применимость некоторых наших результатов за пределами этих узких дисциплинарных контекстов, и мы представляем три темы в качестве иллюстраций. Мы начнем с самых ранних оседлых деревень и более поздних городских поселений, опуская длинную более раннюю запись палеолитических охотников-собирателей, потому что эти общества имеют меньшее отношение к социальным наукам за пределами антропологии.Наши следующие два примера посвящены древним обществам государственного уровня: рыночной экономике и уровню жизни. Затем мы обсудим современные тенденции междисциплинарных исследований, в которых археология находится на стыке социальных и естественных наук. Вышеприведенные примеры являются лишь небольшой выборкой из многих археологических исследований, актуальных для социальных наук сегодня, но они дают представление о новой значимости археологических данных для социальных наук, особенно если рассматривать их с междисциплинарной или междисциплинарной точки зрения.
Деревни и города
Понятие деревни овеществлено и романтизировано как в популярном, так и в научном дискурсе. Такие фразы, как «нужна деревня» (2) и «городская деревня» (3), идеализируют деревенскую жизнь как стабильную и нормальную модель социального взаимодействия, восходящую к неолитическим истокам. Археологические полевые исследования по всему миру к настоящему времени накопили значительный объем данных о человеческих поселениях — от деревень до городов — и динамике их изменений во времени. Эмпирические данные теперь показывают, что некоторые вещи, которые многие считают древними и вечными (например,g., формы общественной жизни и социального взаимодействия в городских деревнях) на самом деле являются современными адаптациями, в то время как другие черты поселений, считающиеся современными инновациями (например, трущобы, окружающие многие города в развивающихся странах), оказываются имеющими временную глубину. тысячелетий.
За последние два-три десятилетия археологическая информация о раннеоседлых человеческих сообществах эпохи неолита ∼5 000–12 000 лет назад стала намного богаче. Эти ранние сообщества демонстрируют гораздо более разнообразные организационные модели, чем предполагалось ранее (рис.1). Некоторые из них были размером с современную деревню (несколько сотен человек), но удивительное их количество было довольно маленьким, состоящим не более чем из 10 или 12 нуклеарных семей. Другими ранними оседлыми занятиями были даже неузнаваемые деревни, состоящие из рассредоточенных односемейных ферм, еще менее способствовавших усиленному социальному взаимодействию, чем модели подвижного проживания охотничьих и собирательских групп или мигрирующих пастухов, которые предусматривали периодические собрания многих семей в одном месте. место. Однажды установившись, либо густая сеть социальных взаимодействий больших компактных деревень, либо неизбежно более рассредоточенные модели взаимодействия среди разрозненных ферм могут стать устойчивыми чертами региональной организации, сохраняющимися на протяжении тысячелетий.Однако при некоторых обстоятельствах эта траектория также может измениться. Рассредоточенные модели проживания, по-видимому, представляли собой, среди прочего, экономически самодостаточные семьи и высокие инвестиции труда в отдельные семейные фермы. С другой стороны, компактное деревенское жилище может производиться и производиться за счет большей экономической специализации, форм организации сельскохозяйственного труда, предполагающих частое сотрудничество и/или высокий уровень конфликтов.
Рис. 1.
Археологические свидетельства небольших скоплений компактных деревень в четвертом тысячелетии до н. э. в долине реки Далин на северо-востоке Китая ( Верхний ) контрастируют с рассредоточенными фермами в первом тысячелетии н. э. в Альто-Магдалене Колумбия ( Нижний ) (рисунок Р.ДД).
Гораздо более крупные социальные образования регионального масштаба, довольно часто с широко распространенными иерархическими социальными отношениями, могут легко возникать как из компактных деревенских общин, так и из рассредоточенного проживания. Такое преобразующее увеличение масштабов социальной интеграции наблюдается в некоторых регионах уже через два-три века после установления оседлого образа жизни. В других крупных компактных деревнях наблюдалась замечательная социальная стабильность, с небольшими признаками организационных изменений за тысячелетие или более.Конфликт, который часто считается результатом большого числа людей, живущих в непосредственной близости в компактных поселениях, мог управляться новыми лидерами с растущей социальной или принудительной властью или предотвращаться сильным общинным духом. Удивительная частота травм, обнаруженных в погребениях некоторых неолитических деревень, показывает, что межличностное насилие не обязательно разрушает узы местных сообществ. Теперь, когда у нас есть археологические свидетельства ранних человеческих сообществ, происхождение и результаты деревенской жизни кажутся более сложными, чем обобщения социальной философии (4).Современные городские деревни, о которых говорят планировщики (3, 5), мало чем обязаны древней деревенской организации, и их лучше рассматривать как довольно типичные городские кварталы, существовавшие на протяжении всей истории (6).
В отличие от предположительно древней организации деревень, большинство ученых считают неформальные поселения, окружающие многие города в развивающихся странах (также называемые скваттерскими поселениями или трущобами), современным явлением. Хотя представление о том, что «скваттерные поселения возникают только при капитализме» (см.7, с. 382) широко распространены, на самом деле их история значительно старше, и археологи нанесли на карту и раскопали остатки неформальных поселений во многих досовременных городах.
Для многих классические греческие города — с их современными ортогональными планами — являются архетипической моделью древних городских центров (рис. 2, , слева ). Сравнительные данные показывают, что такие ортогональные городские планы встречаются в городах, политические власти которых (как при демократических, так и при автократических режимах) сильно заинтересованы в регулировании жизни своих городских подданных (8).Однако исследования археологов и историков показывают, что ортогональная планировка жилых кварталов довольно редко встречается среди ранних городских традиций. Гораздо чаще встречается проект, в котором гражданская архитектура сосредоточена в хорошо спланированном центральном районе, окруженном жилыми кварталами с небольшой формальной пространственной планировкой (рис. 2, , справа ) (9).
Рис. 2.
Классический греческий город (Приена) с ортогональными спланированными кварталами по сравнению с городом йоруба (Адо-Экити) с неформальными (незапланированными) городскими кварталами.Города с такой планировкой, как Адо-Экити, в прошлом были гораздо более распространены, чем города, напоминающие Приену. Графика от M.E.S., на основе исх. 44 и 45.
Археологи разрабатывают методы и концепции для пространственного анализа древних городских кварталов, включая энергетические измерения, модели планирования разнообразия и методы пространственного синтаксиса (9, 10). Планирование и строительство кварталов было динамичным процессом. В некоторых случаях установление сильного имперского политического контроля сопровождалось пространственной упорядоченностью ранее нерегулярных или неформальных городских поселений.Этот процесс имперской реорганизации происходил как в столицах, таких как Теотиуакан, Мексика (11), так и в провинциальных центрах, таких как города, завоеванные Империей инков в долине Мантаро в Перу (10). В других случаях, включая римские провинциальные города от Британии до Сирии, уход имперской власти привел к пространственному рассредоточению, поскольку запланированные кварталы постепенно трансформировались в неформальные поселения (12). Это археологическое исследование значительно расширяет выборку городских неформальных поселений, доступных для изучения, и дает значительную историческую временную глубину траекторий их формирования и распада.Теперь мы знаем, что неформальные кварталы были нормой для древних городов, где преобладающей политикой планирования было пренебрежение со стороны властей.
Государства и рынки в глубокой истории
С середины 20-го века модели человеческой экономики застряли между двумя основными представлениями (13). Одна точка зрения игнорирует историю и опирается на обобщенные представления о том, что у всех людей есть фундаментальные инстинкты мыслить рационально и экономить. С этой восходящей или методологически индивидуализированной точки зрения культура и контекст, как и история, редко рассматриваются как фундаментальные для экономического поведения или систем, и считается, что естественный путь экономических изменений довольно точно соответствует тому, который был найден в недавней истории. современный Запад (14).
Альтернативная концепция, отстаиваемая Карлом Поланьи (15), утверждает, что, хотя приведенная выше точка зрения вполне может иметь отношение к современному Западу, такая модель неприменима к древним или незападным обществам. Несмотря на то, что эта модель ценит контекст и историю, в целом незападные экономики рассматриваются как «командные экономики», в которых доминируют органы власти и институты по принципу «сверху вниз», оставляя мало места для коммерциализированного обмена, рынков или экономного поведения отдельных экономических субъектов.
Археологические полевые исследования в настоящее время предоставили достаточно данных о древних экономиках, чтобы показать, что ни один из этих поляризованных взглядов точно не соответствует экономической динамике в глобальном прошлом. В природе древних экономик гораздо больше изменчивости, чем предполагалось ранее, и якобы универсальные черты современной капиталистической экономики отсутствовали во многих областях. Здесь мы рассмотрим только два важных вывода в этой области: существование динамичной нерыночной экономики в некоторых регионах и отличительный характер ранних рыночных экономик в других.Эта работа стала возможной благодаря методологическим достижениям в отслеживании обмена товарами и концептуальным достижениям в установлении материальных коррелятов коммерческих и некоммерческих экономических институтов (16⇓–18).
Археологи определили несколько регионов, где динамично развивающиеся общества государств развивались без сильной зависимости от рынков, включая Гавайи и Анды. В последней области, где государства возникли не позднее 600 г. н.э. (наша эра), документы 16-го века ясно указывают, что до испанского завоевания рынки и коммерческий обмен существовали лишь в нескольких периферийных регионах вдали от крупных государств и империй (19).В долине Мантаро в Перу археологические полевые исследования показывают, что 95% керамики и 85% камня были получены на месте (<15 км), и почти никаких товаров не было получено с территории >50 км. С имперской экспансией инков неимперская керамика и каменные изделия не увеличились в региональной торговле, демонстрируя, что введение мира не привело к расширению рынков (20). На Гавайских островах, где для объединения каждого крупного острова с соседними более мелкими островами возникли государственные образования (21), интегрирующих рынков не существовало.Большинство предметов домашнего обихода делалось из местной древесины, волокна и тыквы; неместные материалы (базальт и базальтовое стекло) среди предметов домашнего обихода встречались на удивление редко. Еще одним удивительным результатом недавних полевых исследований является позднее появление рынков в Европе (22).
Полевые исследования в Мезоамерике, однако, рассказывают совсем другую историю о древних экономиках. Хотя документы 16-го века описывают наличие рынков, торговцев и денег в ацтекской Мексике (23), эти источники умалчивают о многих аспектах экономики.Раскопки домов ацтеков впервые выявили бытовую сторону хозяйства. В отличие от провинциальных домохозяйств инков, их ацтекские коллеги импортировали почти 100% своих камнерезных инструментов и> 15% своей глиняной посуды из отдаленных источников, часто удаленных более чем на 50 км (23, 24).
Археологические полевые исследования на более ранних участках выявили рынки и практики коммерческого обмена, существовавшие более чем за тысячу лет до периода ацтеков (18). Одним из удивительных результатов этой работы является открытие, что многие домохозяйства производили определенные товары для обмена (25, 26).Для этого региона мира почти нет свидетельств наличия специализированных производителей или мастерских промышленного масштаба, работающих полный рабочий день, и тем не менее инвентаризация домашних хозяйств указывает на то, что очень немногие домашние единицы были самодостаточными. В масштабе домохозяйства экономическая практика, вероятно, была гибкой, отражая способность и необходимость реагировать на экономические возможности и ограничения.
Такое рассредоточенное производство было невозможно политически контролировать, учитывая ограниченные транспортные и административные технологии, доступные в Мезоамерике.Кроме того, специализированное экономическое производство для обмена, по-видимому, имеет гораздо более глубокие исторические корни в регионе, чем урбанизированные государства, централизованные склады или даже крупномасштабные ирригационные системы, что заставляет ученых подвергать сомнению давние модели, которые рассматривают излишек, хранение и государство как обеспечивая уникальную историческую траекторию экономической специализации. Таким образом, археологические исследования показывают, что экономические модели, связывающие рыночные системы как «естественный» или «эффективный» результат государственного развития (27), неверны или, по крайней мере, неполны.Курс на современную городскую жизнь имел многочисленные траектории, которые нельзя отнести к традиционным экономическим моделям развития.
Древние стандарты жизни
В Essay on the Principle of Population (28) Томас Мальтус признал, что изменения климата, технологии или организации могут повысить благосостояние, но утверждал, что люди всегда превращают излишки в прирост населения, который опережает запасы продовольствия, отталкивая человечество обратно к скудному существованию. Историки экономики расширили точку зрения Мальтуса до всеобъемлющего видения доиндустриальной истории.По словам Грегори Кларка, доиндустриальный уровень жизни колебался чуть выше прожиточного минимума, и «средний человек в мире 1800 г. [н. э.] был не лучше, чем средний человек в 100 000 г. до н. э.» (ссылка 29, стр. 1).
Археология показывает, что это расширение Мальтуса ошибочно. Сам Мальтус проводил резкое различие между пищевыми и непищевыми калориями: «Следует всегда помнить, — писал он, — что существует существенное различие между пищей и теми товарами, сырье для которых имеется в большом количестве» (ref.28, стр. 99–100). Сорок лет назад ученый-геофизик Эрл Кук (30) отметил, что, хотя пищевые калории были жестко ограничены на протяжении всей истории, общее потребление энергии на душу населения (еда плюс непродовольственные товары) значительно увеличилось, с ∼4000 ккал⋅кап ⁻¹ ⋅d ^{. −1} в простых фермерских обществах до 230 000 ккал⋅cap ⁻¹ ⋅d ⁻¹ в Америке 1970-х гг.
Археология теперь дала более подробную картину (31). В некоторых доиндустриальных обществах уровень жизни постоянно повышался.В Греции и Риме захват энергии вырос с примерно 20 000 ккал⋅кап ^-1 ⋅d ^-1 в 1000 г. до н.э. (до нашей эры) до примерно 30 000 ккал⋅кап ^-1 ⋅d ^-1 в 1 г. до н.э. (32, 33). В других странах, таких как Средиземноморье между 200 и 600 гг. н.э. и Китай между 100 и 400 гг. н.э., уровень жизни значительно снизился (34, 35). В Андах имперская экспансия инков привела к установлению мира и неожиданно резкому повышению уровня жизни, но, в отличие от Китая или античного мира, это повышение произошло в условиях нерыночной экономики (36).
Общая тенденция уровня жизни с момента окончания последнего ледникового периода была повышательной — медленно до 5000 г. до н. э., быстрее до 1800 г. н. э. и с тех пор стремительно. Хотя эта тенденция, подтвержденная археологией, поднимает ряд новых вопросов (31), она также помогает поместить наши знания о современных стандартах жизни в более широкий эмпирический контекст.
Междисциплинарные исследования на стыке социальных и биологических наук
В дополнение к актуальности археологии для давно назревших проблем социальных наук — как это показано в трех предыдущих разделах — эта дисциплина в последнее время оказалась «в центре социальных -природоведение» (37).Мы имеем в виду недавние междисциплинарные исследования, в которых участвуют как естествоиспытатели, так и социологи, в которых археологи и археологические данные играют центральную роль. Новая разработка выходит далеко за рамки давнего использования междисциплинарных групп (прежде всего ученых-биологов и ученых-геологов) для большинства полевых археологических проектов. Мы выделяем две соответствующие области:
i ) Исследования экодинамики человека связывают данные археологических поселений с палеоэкологическими данными для изучения долгосрочных изменений в сопряженных человеческих и природных системах.В этом исследовании устойчивость и другие концепции из литературы по устойчивому развитию используются для рассмотрения таких тем, как мобильность, коллапс, интенсификация и широкий спектр изменений в человеческих обществах и ландшафтах с течением времени (38⇓–40).
ii ) Моделирование сложных адаптивных систем является вторым направлением исследований, в котором археология играет решающую роль в интеграции социальных и естественных наук. Археологи (и их коллеги) все чаще используют такие методы, как агентное моделирование и сетевой анализ, для анализа систем древних поселений, от ранних охотников-собирателей до урбанизированных государств (41⇓–43).Эти два подхода часто пересекаются в рамках отдельных исследовательских проектов.
Заглядывая вперед
Мы рассмотрели несколько тем, которые иллюстрируют, как археология с ее обоснованными взглядами на различное прошлое обеспечивает эмпирическую основу для реконструкции разнообразных глубоких исторических процессов, тем самым переосмысливая и освещая основные дебаты, затрагиваемые в социальных науках. . Наша цель при анализе этих случаев состоит в том, чтобы продемонстрировать, что археологические данные теперь позволяют проводить систематический анализ вариаций экономических, социальных и политических изменений.Для тех, кто заинтересован в моделировании долгосрочных изменений в социально-экономических явлениях или в понимании глубоких основ современной практики, дни причудливых рассуждений о прошлом, основанных исключительно на здравом смысле, или некритической экстраполяции из настоящего прошли. Находки археологов, полученные из грязи, теперь дают эмпирически достоверное объяснение того, что люди на самом деле делали и как они организовывали свои дела в далеком прошлом.
Благодарности
Мы благодарим Эдварда Хакетта и редактора PNAS за полезные комментарии к предыдущему проекту этой статьи.
Сноски
Участие авторов: M.E.S., G.M.F., R.D.D., T.E. и I.M. разработали исследование, провели исследование и написали статью.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Эта статья является прямой отправкой PNAS.
Как ваше понимание перспектив социальных наук позволяет вам объяснять трудности и проблемы людей, которые обращаются к выбранной вами службе или агентству?
Как ваше понимание перспектив социальных наук позволяет вам объяснить трудности и проблемы людей, которые обращаются к выбранной вами службе или агентству?
Каким образом эти точки зрения могут способствовать достижению положительных результатов?
Термин социология был введен французским философом Огюстом Контом.Он был разработан для немедленной необходимости изучения общества. Это также в основном считается одной из форм науки, которая занимается социальным поведением. Психология – это прикладная дисциплина, изучающая взаимодействие человеческого поведения. Общепризнано, что человек — существо социальное, и его взаимодействие с обществом считается высокооценочным. В старые времена, когда люди использовали язык жестов для общения, было невозможно разделить общество на разные слои, но с развитием языка человек начал создавать воображаемые социальные различия между собой в обществе.Общество и общественные существа можно рассматривать с разных точек зрения: с точки зрения функционалистского марксизма, с точки зрения интеракционистов и с психологической точки зрения. Психология пытается понять, почему люди ведут себя по-разному или могут вести себя странно в определенных ситуациях. С развитием психологии как жанра появилось множество нововведений в этой области понимания сложного, составного и многогранного существа — человека. Это задание позволит глубже изучить социологическую и психологическую перспективы и основную роль человека в обществе.
Общество влияет на человека, оставляя огромное влияние на его/ее социальную жизнь; люди формируются в соответствии с их социальными обстоятельствами. С функционалистической марксистской точки зрения общество делится на разные классы: капиталисты, или буржуазию, и пролетариат, или рабочий класс. Всегда были натянутые отношения. В таком обществе капиталисты кажутся более привилегированными, чем рабочий класс, это действительно влияет на их роль в обществе.Согласно теориям социальной роли, «применение эмпирических знаний к формированию текущих или потенциальных социальных ролей партии (т. е. личности, группы или класса) — в первую очередь посредством повышения компетенций и имиджа партии». — так, чтобы они были, насколько это возможно, положительно оценены в глазах воспринимающих» (Wolfensberger & Thomas, 2005). Социальная ролевая оценка (SRV) была концепцией, сформулированной Вольфом Вольфенсбергером, доктором философии. (Lemay, 1995; Wolfensberger, 1972), в которой рассматриваются в основном человеческие отношения и их влияние на общество.SRV в основном дает представление о том, что «все хорошие вещи в жизни» (Wolfensberger, Thomas, & Caruso, 1996) доступны только тем, кто ценится в обществе. Он требует, чтобы он был применим в таких ситуациях, когда есть люди, которые уже обесценены в обществе, и те, кто рискует быть обесцененным (Osburn, 2006). Общество дискриминируется внутри себя посредством воображаемых конструкций. Те, кто рожден в так называемом высшем классе, имеют тенденцию доминировать над низшим классом, что приводит к классовой борьбе.Люди более высокого класса пользуются большим количеством бенефициаров, чем менее привилегированные. Высший класс, кажется, смотрит на низший класс с большим презрением. Элитные классы заключены в свои собственные башни из слоновой кости, которые были созданы обществом. Согласно Бергсону, «каждый член [общества] должен быть всегда внимателен к своему социальному окружению — он должен избегать замыкаться в своем своеобразном характере, как философ в своей башне из слоновой кости» (Бергсон, 1911).
В данном случае уместно понять, что общество возложило на человека роли еще до его рождения, и это трудно изменить.Луи Альтюссер продолжает работать над Жаком Лаканом, чтобы понять, как идеология формирует человека в обществе, которое он требует, чтобы «индивидуумы всегда были субъектами» (Althusser, 2001). Таким образом, человек сильно зависит от своих социальных обстоятельств. Общество наделяет его/ее определенными ролями, и если они действуют отклоняясь от установленного образца, они становятся стигматизированными в обществе. Быть стигматизированным означает подвергаться социальной критике, обесцениваться, нести в себе чувство стыда и ощущение одиночества в толпе.Это влияет на человека и психически; она формируется из отторжения, предпочтений по физическим характеристикам, изоляции.
Чтобы получить дополнительные доказательства этих косвенных эффектов, мы рассмотрим ребенка и его семью, которые претерпели много мучений только потому, что были дислектиками. Дислексия — это сложное неврологическое заболевание, встречающееся примерно у четырех процентов населения (Национальная рабочая группа, 1999). Хотя проявления расстройства меняются на протяжении всей жизни человека, считается, что его последствия остаются на всю жизнь (Bruck, 1989).Дислектики — это люди, которые испытывают трудности с обучением и письмом, что в основном известно как расстройство обучения. Существует довольно много исследований, основанных на дислексии. Его можно определить как «специфическое расстройство обучения, которое имеет нейробиологическое происхождение. Для него характерны трудности с точным или беглым распознаванием слов, а также плохая работа по правописанию и декодированию» (Лион, 2003).
Таким образом, дислектик — это человек, которому трудно выполнить установленные требования, которые ребенок того же возраста может выполнить почти очень легко.Эта загадочная ситуация помещает человека в жалкий сценарий, с которого начинается наше исследование. Назовем ребенка Мастером. X. Мы посмотрим на него с детства. Он родился счастливым мальчиком, но развил разговорные навыки гораздо позже, чем дети его возраста. Он был очень активным мальчиком, и воспитатели его детского сада всегда были о нем хорошего мнения. Но проблемы возникли, когда ему пора было начинать учить алфавиты. Ему было трудно понять соотношение между звуками и буквами, и поэтому ему было чрезвычайно трудно справляться с уроками.Он ужасно боялся ошибиться, так как думал, что это вызывает у него стыд, поэтому он начал озорничать с другими детьми, причиняя им боль и не сосредотачиваясь. Его родители были уведомлены об этом, и что школьные власти сомневались, был ли он дислектиком. Он казался очень вспыльчивым, особенно дома. Были проведены тесты, которые подтвердили, что он страдал расстройством обучения. Временами он вел себя так глупо, не зная точной причины своих действий, но часто подвергаясь насмешкам со стороны сверстников.Дислексику довольно сложно определить свою роль в обществе из-за его расстройства, он считает, что не может служить обществу так, как это сделал бы нормальный человек. Он боится, что люди могут смотреть на него свысока или даже критиковать. В результате этого социального отвержения он плохо учится в школе, что приводит к низким оценкам и отсевам. Будучи студентом, он будет постоянно находиться под наблюдением своей группы сверстников, всякий раз, когда его просят прочитать или написать отрывок, это проявляется в его беспокойстве, смущении и чрезмерном беспокойстве.Они постоянно сбиты с толку своей ролью в обществе. Даже общество может быть хорошо информировано о расстройстве, но иногда невозможно, чтобы все смотрели на ребенка с одинаковой точки зрения. Из-за этого дислексики могут быть менее склонны думать о среднем образовании или даже планировать свое будущее (Goldston, 2007). Они чувствуют, что их стигматизируют и дискриминируют в обществе, и в конечном итоге у них развивается пессимистическое отношение к жизни в целом. Они постоянно считают себя неудачниками в обществе и очень опасаются за свое будущее.По клиническим наблюдениям Майкла Райана (2004) он ясно объяснил, что дислексики часто не понимают правильной последовательности событий и тоже имеют проблемы с памятью. Когда кто-то спрашивает его о происшествии, он рассказывает историю в другой манере, которая изображает его лжецом. Это также имеет значительный контроль над его социальной жизнью, поскольку люди будут чувствовать себя менее неохотно верить в него, и, таким образом, это заставляет их чувствовать себя бесполезными. Следовательно, у них формируется негативное представление о себе.Фрейд говорил о трех слоях подсознания человека: Ид, Эго и Супер-Эго (Pervin, Cervone and Oliver, 2005).
Самооценка человека кроется в супер-эго. Крокер и Вульф (2001) резюмируют, что большая часть человеческого поведения мотивирована необходимостью поддерживать высокий уровень самооценки. Разум всегда нуждается в положительных комментариях, чтобы оставаться здоровым, и супер-эго коренится в таком положительном моральном образе. Когда человеку дают адекватную оценку или вообще не дают, он склонен считать себя человеком с низкой самооценкой.Низкая самооценка характеризуется дисбалансом Ид, Эго или Супер-Эго (Lowrance, 2009). На Эрика Эриксона также повлияли знания Фрейда, но Эриксон пытается понять реакцию человека на непосредственное окружение. Эриксон считал, что на латентной стадии дети пытаются разрешить кризис там, где они пытаются противостоять ему и быть продуктивными. Если они чувствуют, что не способны выполнять определенные задачи, как и другие, они склонны регрессировать из ситуации, тем самым создавая негативное представление о себе.Они чувствуют себя ниже других (Райан, 2004). Когда самооценка построена так, чтобы быть низкой, любому человеку очень трудно мотивировать человека на достижение положительного имиджа, и он чувствует тревогу и разочарование. Страх – это ответная реакция на тревогу и разочарование. В определенных ситуациях они кажутся пассивными, но в основном это злые люди. Они не показывают своего гнева в незнакомой ситуации, но не стесняются вымещать свой гнев на матери там, где, по их мнению, они в безопасности (Ryan, 2004).Это имеет свои корни в теории привязанности Джона Боулби. Он заметил, что ребенок ведет себя по-другому, когда родителя нет рядом, например, плачет и непреклонен (Fraley, 2010). Это потому, что ребенок чувствует чувство незащищенности. Точно так же дислексик доверяет матери и понимает, что она будет рядом, чтобы поддержать его, и именно поэтому матери обычно становятся мишенью в самый депрессивный и тревожный период. Депрессия снова является распространенной проблемой, свидетелями которой являются дислектики.
Имея в виду все эти проблемы, с которыми мы сталкиваемся, есть способы, которыми они могут быть решены и которые обеспечивают им позитивный путь к жизни. Считается, что высокие ожидания от жизни заставляют человека далеко двигаться в своих амбициях. Родители являются первыми и главными людьми, которые должны иметь четкое представление о расстройстве. Их следует обучить тому, как обращаться с такими детьми. Это может быть депрессивным для родителей, особенно когда эти дети демонстрируют неприемлемое поведение на публике.Постоянная поддержка должна быть оказана как родителям, так и детям, чтобы справиться с этой сложной ситуацией. Дети с дислексией более склонны к депрессии и фрустрации, поэтому психологи могут принять соответствующие меры. Они всегда несут в себе чувство уныния и постоянно находятся в плохом настроении, эти отношения могут быть сняты, когда ребенок занимается разговорной терапией. Эти методы лечения в некотором смысле полезны, поскольку они могут свободно говорить о том, что они думают о себе и обществе, но это может занять много времени из-за специфических потребностей дислектика.Родители, учителя и даже друзья должны оказывать постоянную поддержку, чтобы ребенок мог достичь своей цели. Поскольку у них сформировалось негативное представление о себе с раннего детства, необходимо разработать надлежащие стратегии, чтобы они чувствовали, что их работа и цель будут продуктивными. Понятно, что теперь люди хорошо осведомлены о расстройстве и больше не воспринимают его как недостаток. Понятно, что когда их цели формируются в соответствии с их конкретными потребностями, они преуспевают.Мы можем видеть это на примерах известных людей, которые на самом деле были дислексиками, их много, но некоторые из них нуждаются в упоминании — ученые, такие как Альберт Эйнштейн, политики Томаса Эдисона, такие как Джордж Вашингтон, Джон Ф. Кеннеди, такие как Леонардо да Винчи, Пабло Пикассо и многие другие писатели, журналисты, предприниматели и т. д. Правильное маневрирование с заранее поставленными целями может привести ребенка с дислексией к высокому уровню достижений, что доказали сами известные люди.
Каталожные номера:
Эйнсворт, М.Д. С. и Боулби Дж. (1991), «Этологический подход к развитию личности», , американский психолог, , 46, стр. 331–341.
Альтюссер, Л. (2001). Ленин и философия и другие очерки. Пер. Бен Брюстер. Нью-Йорк: Ежемесячный обзор.
Бергсон, Х. (1911). Смех: Эссе о значении комикса . Нью-Йорк: Макмиллан.
Брук, М. (1989). «Исходы детей с ограниченными возможностями обучения во взрослом возрасте», Annals of Dyslexia , 39, стр.252-263.
Крокер, Дж., и Вулф, К. (2001). «Непредвиденные обстоятельства ценности», Psychological Review , 108, стр. 593-623.
Fraley, CR (2010). Краткий обзор теории и исследований привязанности взрослых. Доступно по адресу: http://internal.psychology.illinois.edu/~rcfraley/attachment.html. (По состоянию на 21 декабря 2012 г.).
Голдстон Д. Б., Уолш А., Мэйфилд-Арнольд Э. и др. (2007). «Проблемы чтения, психические расстройства и функциональные нарушения в среднем и позднем подростковом возрасте», Журнал Американской академии детской и подростковой психиатрии, 46(1), стр.25-32.
Лемей, Р. (1995). Оценка социальной роли и принцип нормализации как ориентиры для социального контекста и социальных услуг для людей, подверженных риску социальной девальвации . В Делл Орто, А.Е. и Маранели, Р.П., Энциклопедия инвалидности и реабилитации. Нью-Йорк: Макмиллан, 515–521.
Лоуренс, С. (2009). Самооценка жертв насилия по Фрейду. Доступно по адресу: http://psychobabbleoftheaspired.blogspot.co.uk/2009/04/self-evaluation-of-abused-according-to.HTML. (По состоянию на 20 декабря 2012 г.).
Лайон Г.Р., Шайвиц С.Е. и Шайвиц Б.А. (2003). «Определение дислексии», Annals of Dyslexia, 53, стр. 1–14.
Райан, М. (2004). «Раскрытие социальных и эмоциональных загадок дислексии», Perspectives , 30, (4), стр. 1-4.
Национальная рабочая группа по дислексии в высшем образовании (отчет) (январь 1999 г.). Дислексия в высшем образовании: политика, обеспечение и практика. Финансируется Советами по финансированию высшего образования Англии и Шотландии.
Осберн, Дж. (2006). «Обзор теории оценки социальных ролей», The SRV Journal , 1(1), стр. 4-13.
Первин, Л., Червоне, Д. и Оливер, Дж. (2005). Теории личности (9-е изд.) . Нью-Джерси: Джон Уайли и сыновья. Хобокен.
Вольфенсбергер, В., и Томас, С. (2005). Вводный учебный пакет семинара по повышению ценности социальных ролей. Сиракузы, штат Нью-Йорк: Учебный институт планирования социальных услуг, лидерства и агентов по изменениям (Сиракузский университет).
Вольфенсбергер, В. (1972). Принцип нормализации в сфере обслуживания . Торонто: Национальный институт умственной отсталости.
Вольфенсбергер, В., Томас, С., и Карузо, Г. (1996). «Некоторые из универсальных «хороших вещей жизни», которые, как ожидается, сделают более доступными для обесцененных людей благодаря реализации социальной роли. SRV/VRS», The International Social Role Valorization Journal/La Revue Internationale de la Valorisation des Roles Sociaux , 2(2), pp.12-14.
Библиография:
Браун Г. и Харрис Т. (1978). Социальные истоки депрессии . Лондон: Тависток.
Холмс, Дж. (1993). Джон Боулби и теория привязанности . Уступ разгрома: Нью-Йорк.
Эйсса, М. (2010). «Поведенческие и эмоциональные проблемы, связанные с дислексией в подростковом возрасте», Current Psychiatry , 17(1), стр. 39-47.
Гидденс, А. (2006). Социология . Кембридж: Политика.
Пристли, М.

1.Цитата
2.Тема, на которую рассуждает автор, ее актуальность
3. Основная(-ые) идея(-и)
4.Теоретическая аргументация	5.Фактичекая аргументация
6.Вывод

Мини сочинение обществознание: 45 примеров мини-сочинений по обществознанию

Изменения в ЕГЭ по обществознанию 2022 года: отмена сочинения и сокращение количества заданий

Рекомендации по написанию мини-сочинения по обществознанию. ЕГЭ (11 класс).

Какие изменения ждут выпускников школ в некоторых ЕГЭ-2022 — Российская газета

Математика

География

История

История социальных наук Эссе на Facebook, История, Стили воспитания, Наука, Социальные науки

Социальные науки и современные социальные проблемы – Предметы

Организационные влияния

Требования к вкладу социальных наук в решение социальных проблем

Проблемы использования общественных наук

Вопросы государственной политики в применении социальных наук

Социальная антропология и история социальных наук

Abstract

Таблица 1

Таблица 2

Таблица 3

Таблица 4

Таблица 5

Количественные социальные науки | New College of Florida

Количественные социальные науки Область концентрации

Чему вы научитесь

Краткий справочник по написанию эссе по гуманитарным и социальным наукам

Археология как социальная наука

Abstract

Деревни и города

Государства и рынки в глубокой истории

Древние стандарты жизни

Междисциплинарные исследования на стыке социальных и биологических наук

Заглядывая вперед

Благодарности

Сноски

Как ваше понимание перспектив социальных наук позволяет вам объяснять трудности и проблемы людей, которые обращаются к выбранной вами службе или агентству?

Как ваше понимание перспектив социальных наук позволяет вам объяснить трудности и проблемы людей, которые обращаются к выбранной вами службе или агентству?

Каким образом эти точки зрения могут способствовать достижению положительных результатов?

Каталожные номера:

Библиография:

Добавить комментарий Отменить ответ